– Хорошо. Иди первым! – согласился боцман. – Послушай, Томек, подожди меня здесь.

Кастанедо шел не оглядываясь. Вскочил на веранду. Моряк шел следом за ним. Он предчувствовал, что мулат задумал недоброе. Едва они очутились в темной комнате, Кастанедо внезапно повернулся всем телом. В его руке блеснул длинный нож.

– Вот тебе, белая собака! – прошипел он, бросившись с ножом на боцмана.

Боцман успел отскочить. Правой рукой он подбил вверх руку Кастанедо, вооруженную ножом, острие которого только слегка поцарапало кожу на груди боцмана, а левой ударил негодяя в подбородок. Под тяжестью упавшего Кастанедо стол рассыпался на куски. Однако мощный удар не лишил мулата сознания. Он вскочил на ноги, готовый к борьбе.

Моряк посмотрел на него с уважением. Он сразу почувствовал в мулате сильного противника, но не потерял присутствия духа. Ведь ему уже не раз приходилось вести подобную драку в портовых тавернах, и он привык смотреть смерти в глаза. Боцман наклонился и молниеносным движением выхватил из кармана нож. Металлически щелкнула пружина, высвобождая лезвие. Оба противника приготовились прыгнуть друг на друга. Боцман шаг за шагом начал подвигаться к Кастанедо, который стоял, прижавшись спиной к стене. Вдруг моряк отпрянул в сторону, широко размахнулся правой рукой, тяжелый нож блеснул в воздухе. Стальное лезвие впилось в стену рядом с головой Кастанедо, который машинально закрыл лицо руками. Боцману только это и надо было. Как ураган он набросился на мулата. Схватил его руку с ножом, дернул к себе и выкрутил так, что затрещали суставы. Мулат выпустил нож из рук. Боцман короткими ударами мощных кулаков отбросил от себя врага. Но и противник был довольно силен, а боцман не хотел терять времени. Началась борьба на кулаках. Неизвестно, чем бы она кончилась, если бы боцман не был опытным боксером. Кастанедо метался в бешенстве, а моряк хладнокровно готовил каждый удар. После нескольких минут жестокой схватки боцману удалось поразить мулата в живот. На секунду Кастанедо открыл голову, и боцман, воспользовавшись случаем, твердым, как железо, кулаком попал ему между глаз. И тут же добавил мощный удар в подбородок. Раскинув руки, мулат упал навзничь.

Опершись спиной о стену, боцман некоторое время отдыхал. Он с удовлетворением смотрел на неподвижно распростертого на полу Кастанедо. В обществе Вильмовского и Смуги боцману редко приходилось драться, а он скучал о таких приключениях. В самом лучшем настроении боцман отыскал ведро с водой, которую вылил на голову потерявшего сознание Кастанедо. Только теперь боцман вынул свой нож, торчавший в стене, и спрятал его в карман.

Кастанедо медленно приходил в себя. В конце концов боцман помог ему встать на ноги. Он подсунул мулату под нос огромный жилистый кулак и сказал:

– Слушай, подлец! Уходи отсюда подальше и притом немедленно. Помни, что мы сообщим о тебе первому английскому патрулю, а если ты спрячешься здесь и я тебя найду, возвращаясь с Уганды, то без всяких церемоний влеплю тебе в башку порцию свинца. Теперь иди и освободи Самбо от цепей.

Кастанедо, без каких‑либо возражений, шатаясь вышел на двор. За ним последовал боцман. Томек, увидев своего друга, испугался. Под его левым глазом темнел синяк, из разбитой нижней губы капала кровь, ею же была испачкана рубаха на груди. Кастанедо выглядел еще хуже. Его глаза исчезли среди огромных синяков, а из разбитого носа струёй лилась кровь.

– Что случилось, дядя боцман?! – испуганно спросил Томек.

– Да ничего особенного! – рассмеялся моряк. Просто я попросил господина Кастанедо освободить Самбо, и он любезно согласился. Вот ты и на свободе, парень.

Кастанедо молча снял с негра цепь. Самбо бросился целовать руки великодушного моряка, но тот быстро спрятал их за спину, говоря:

– Я тебе не покойная бабушка и не епископ!

Самбо не понял шутки боцмана; он сконфуженно отступил и горячо стал его убеждать:

– Самбо любить большой и малый буана.