Соус еще не был готов, но у Джессики отлегло от сердца, когда она распробовала знакомый масляный привкус тушеного лука (которого явно был перебор). Все‑таки это оказался не изощренный план мести.

– Здорово!

Бет кивнула.

– Я же говорила. – Она снова повернулась к кастрюле. – Так я могу с ним познакомиться?

Джессика удивленно моргнула.

– С Джонатаном?

– Ага.

– Конечно. Обязательно. Ты могла бы сегодня… Он привез меня домой из школы. – Последние слова вызвали мимолетное воспоминание об Эрнесто Грейфуте, но Джессика выбросила его из головы – не до него сейчас.

– В следующий раз пусть хоть зайдет поздороваться. Если, конечно, меня не запрут в шкафу или где‑нибудь еще.

Джессика улыбнулась.

– Ладно, Бет.

«Наконец‑то она меня простила».

Тут внимание сестер привлекло бряцанье ключей в замке, и тема была закрыта. Но Джессику еще долго не покидало ощущение, что у них теперь на двоих есть свой маленький секрет.

Шаги остановились прямо в дверях кухни, и, обернувшись, Джессика с удовольствием увидела удивление на лице мамы. Та опустила на пол сумку с продуктами, из которой торчал пучок сельдерея. Похоже, мама только что выбросила из головы меню запланированного ужина.

– А… я купила…

– Только не на стойку.

Джессика взяла у мамы из рук оскорбительные для Бет овощи и для пущей безопасности отнесла в гостиную.

– Мам, я могу переночевать у Десс в эту пятницу?

– Что за Десс?

Бет отвлеклась от готовки.

– У тебя подруга по имени Десс, Джесс?

– Да, вечно все путают, – ответила девочка с сердитой ухмылкой. – Ее полное имя Дездемона. Мы с ней на тригонометрию ходим. Неплохо было бы собраться и… ну, позаниматься.

Джессика положила локти на кухонный стол и улыбнулась: не сделала ли она чересчур сильное ударение на последнем слове? Чтобы вызвать у матери чувство вины, достаточно напомнить об учебе: это ведь она записала Джессику во все углубленные классы после переезда.

Но инженер в матери возобладал.

– Разве ты не занималась целое воскресенье с Рексом?

– Да, но то была история.

– Ладно, но ты уже истратила свой свободный от ареста день, Джессика.

– Нет, история была на прошлой неделе.

– А по‑моему, отец посчитал за эту. – Она ткнула пальцем в календарь на стене кухни, где все недели начинались с воскресенья и заканчивались в субботу^{24}.

Джессика искоса посмотрела на календарь.

– Ну уж нет! Воскресенье – это выходной, значит, та неделя кончилась, а теперь уже другая идет.

Мама открыла было рот, но оттуда вырвался лишь усталый вздох. Она махнула рукой.

– Ну и ладно.

Джессика почувствовала какой‑то внутренний толчок вперед, будто она сидела в машине, а та затормозила слишком быстро, и все ее аргументы повалились друг на друга, как не пристегнутые ремнем детишки на заднем сиденье (первый закон Ньютона, сообщила ей новообретенная мозговая доля, отвечающая за физику). Бет отвернулась от до сих пор не закипевшей воды, дабы одарить сестру стальным свирепым взглядом. В Чикаго мама никогда не сдавалась так легко по техническим вопросам. А теперь утомительная работа в «Эрспейс Оклахома» совсем ее вымотала. Вместо победного ликования Джессика ощутила жалость.

Она попыталась улыбнуться.

– Вот здорово… Ну и как работа?

Тихий вздох.

– Справляемся.

– И все? Да ладно, мам. Ты же там по двенадцать часов в день торчишь. Тебе же, наверное, есть что рассказать… – Джессика пожала плечами.