– Да, я, кажется, об этом тоже слыхала. Э‑э… трансорбитали? – тихо переспросила Джессика, загибая пальцы.

Ее мать кивнула.

– Да, я тебе говорила о них. Это когда самолеты выходят на низкую орбиту. Они могут перелететь из Нью‑Йорка в Токио всего за…

– Тринадцать!

– Что?

Ликующая улыбка на лице Джессики увяла, и она увидела, что Бет обернулась и вместе с мамой изумленно уставилась на нее.

– Просто… в слове «трансорбиталь» э‑э… тринадцать букв.

– Что? – хором переспросили обе.

– Потрясающий запах! – пробасил Дональд Дэй из дверей кухни и с лязгом бросил на пол свою сумку с клюшками для гольфа.

– Я накрою на стол, – поспешно вызвалась Джессика. – Давай уберу это, чтобы не мешало.

Она подняла с пола тяжелый портфель и поволокла в гостиную. Там она поставила его рядом с отправленными в ссылку и не имеющими никакого отношения к спагетти овощами. При этом Джессика засекла точное местоположение документов для дальнейшей разведывательной операции, надеясь, что мама не станет работать дома в ознаменование первых оклахомских «Спагетти от Бетти».

24

15:48

ЧАЕПИТИЕ

– Ада, – произнесла Десс.

Она увидела, как уходит знание. Сначала обветшалый домик очаровывал ее, обещая что‑то, интригуя всем своим таинственным видом. Несколько секунд спустя это был просто обычный дом, и его занавешенные окна ничего не обещали, как десятки других полуразрушенных местечек, мимо которых она проезжала по пути, даже не удостаивая повторным взглядом.

Вот только, стоя там и не помня ничегошеньки, Десс все‑таки посмотрела на него во второй раз. Точная геометрия его карнизов и просевшее крыльцо спустили внутри нее какой‑то курок. И появилось внезапное и необъяснимое желание произнести имя вслух.

– Лавлейс, – прошептала она.

Дверь в ее разуме вновь распахнулась, и Десс принялась раскачиваться на пятках. Тайная история Биксби снова влилась в ее мозг – похищенный следопыт и выжившие полуночники, скрывающиеся где‑то, сумеречное искажение и борьба, проигранная из‑за кондиционеров, – вместе с воспоминаниями о картах и схемах, которые она изучала здесь, вместе со всем, что она узнала из тайного архива. А из этого потока знаний поднималось удовольствие от того, что все это было открыто ей, лишь ей одной.

Десс улыбнулась. Открывать и закрывать двери в собственный разум было так клево. Может, еще разок…

– Хватит там болтаться без дела! У меня от тебя уже голова трещит.

Услышав каркающий окрик из дома, Десс едва не подскочила от неожиданности. Интересно, все телепаты такие сварливые?

Она взошла по усыпанной листьями тропинке и, не постучавшись, открыла стеклянную дверь. Раз на нее наорали – можно считать, что это приглашение.

– Осторожно, голову не зашиби, – сказала Мадлен, потянув за веревку, которая свисала с потолка.

На пол опустилась лестница, ведущая на чердак, – словно трап летающей тарелки, которая принадлежит пришельцам с очень дряхлой планеты. Когда нижняя ступенька коснулась пола, старушка проворными уверенными шажками взбежала наверх.

Десс с сомнением посмотрела на загруженный доверху чайный поднос, который держала.

– Ну, пойдем же. А то остынет! Если уж я могу туда забраться, что уж говорить о такой молодушке, как ты.

От такого несправедливого сравнения Десс сердито нахмурилась. Да она ни разу не видела, чтобы Мадлен таскала что‑то тяжелее свернутого в трубочку листа бумаги.