Контролер бежал следом в вихре птичьих перьев, заслоняя глаза рукой. Он споткнулся о чемодан, вскочил на ноги и понесся дальше. За всю историю железных дорог никто еще не видел контролера, который бы так стремительно гнался за безбилетником.

Но едва мимо пассажиров пронеслись эти двое, как подоспели другие преследователи, куда более свирепые. В поезде воцарился хаос.

Ванго наконец добрался до последнего вагона. Бандиты почти поравнялись с контролером, который с трудом ступал на поврежденную ногу, но не сбавлял скорость.

Доржелес остался в вагоне первого класса на другом конце поезда. Он стоял у двери купе, сжимая в руке револьвер. Теперь он был единственным защитником мадам Виктории, если не считать пары молодых слуг при ее чемоданах.

— Я же заплатил контролеру, чтобы он перекрыл вход в наш вагон! Где он, этот идиот?

И Доржелес раздал лакеям автоматы, приказав стоять на страже вместе с ним.

Ванго оказался в хвостовой части поезда и уперся в двери, ведущие наружу, на пути. Значит, он в ловушке. Деваться некуда. Его обвинят в нападении на зубного врача. Но к обвинениям он давно привык. Поезд уже приближался к Нью-Йорку и теперь шел по взгорью, между огородами, на которых торчали серые хибарки. Придорожные тополя дрожали, когда «Голубая комета» проносилась мимо.

Крик… Ванго даже не успел обернуться. Контролер обхватил его и потащил к одной из дверей. Ванго отбивался. Нападавший толкнул дверь плечом, она распахнулась, и юноша вскрикнул. Сейчас они рухнут на рельсы.

Тут в тамбур ворвались трое мужчин. Самый рослый держал в руке кольт.

— Стоять!

Контролер не колебался ни секунды. Он еще сильнее стиснул Ванго и бросился вместе с ним в пустоту.

Преследователи увидели, как они покатились по земле и исчезли за пригорком.

Боб Элмонд наугад выстрелил семь раз в придорожные кусты, дважды или трижды рявкнул для порядка: «Сволочь!» — и злобно пнул валявшуюся на полу фуражку контролера, украшенную голубыми звездочками.

А Доржелес в первом вагоне все еще вопил:

— Где этот контролер? Где этот контролер?

Вдруг он осекся… Ему ответил чей-то слабый голос. Доржелес посмотрел себе под ноги.

— Но это я… я контролер!

По коридору полз человек в трусах. Он извивался как червяк и тянул руку к Доржелесу.

Ванго открыл глаза. Он лежал среди цветущих кустиков клубники. Вернее, на делянке с кустиками, которые он раздавил, скатившись с железнодорожной насыпи. Видимо, на несколько минут он потерял сознание. Солнце палило нещадно.

Он услышал над собой мужской голос:

— Мне следовало бы расквасить тебе физиономию, малыш.

«Малыш» повернул голову.

Рядом с ним, целый и почти невредимый, в узком контролерском кителе с расстегнутыми пуговицами, сидел красивый, но мрачный отец Зефиро. Устроившись на перевернутом ведре, он надкусывал недозрелый помидор. Рядом с ним лежал небольшой узелок.

— Ты мне всё испортил.

И он выплюнул помидорную кожицу.

— Я гонялся за ним семнадцать лет! Целую жизнь!

Зефиро… тут, рядом… холодный как лед!..

— Да, целую жизнь! А там, в невидимом монастыре, десяткам людей грозит смертельная опасность, и все из-за тебя! Браво, малыш!

Ванго не двигался.