— Он не выйдет.

Переодевшийся во все темное Зефиро был в полной боевой готовности.

— Тогда я займусь им прямо в его логове. Устройте так, чтобы они были там все втроем.

— Я думал, тебе нужен только Виктор.

— Нельзя, чтобы они забили тревогу до того, как цеппелин приземлится в Лейкхерсте.

И Зефиро положил перед собой парабеллум с тремя патронами.

22

Белый парус

В час ночи с 5 на 6 мая 1937 года в небе над Северной Атлантикой произошло нечто совершенно необъяснимое.

Этель лежала на койке, с которой все это время почти не вставала. Глаза ее были открыты. Она не спала с самого первого вечера на дирижабле. Булар предупреждал: однажды Ванго позовет ее на помощь, но будет поздно. Сердце ее сжималось, она думала только о нем.

Внезапно раздались звуки музыки.

Кто-то играл фугу Баха, и рояль звучал превосходно.

Этель села и прислушалась. Потом встала, надела пальто прямо на ночную рубашку и вышла в коридор. Отовсюду бежали пассажиры: они спешили в салон. Там за роялем сидел капитан Леман, его руки порхали над клавиатурой.

Видимо, какой-то скучающий путешественник, прежде чем пойти спать, от нечего делать нажал на клавишу. И выяснилось, что рояль в полном порядке.

Что же случилось? Как могло произойти такое чудо? Никому и в голову не пришло, что рояль просто освободили от начинки весом в восемьдесят килограммов. Кто-то уверял, что нашел между струнами четки из оливкового дерева. От этой истории веяло тайной.

Дождавшись, когда все пассажиры соберутся вокруг рояля, Эскироль пошел в каюту предупредить Зефиро.

Зефиро приподнял квадратную панель, которую выпилил в потолке из легкой фанеры, подтянулся и оказался в металлических дебрях каркаса дирижабля.

Снизу доносились звуки рояля. Все пространство наполнилось музыкой Баха. Зефиро пробирался в темноте над потолком верхней палубы.

Он старался идти вдоль балок, чтобы не сбиться с пути и не рухнуть в какую-нибудь каюту, наступив на ее фанерный потолок. Он считал пролеты: сейчас под ним должна быть лестница. Свернув налево, он начал спускаться по алюминиевой мачте с просверленными в ней отверстиями. Рояль стоял прямо за стеной.

Теперь Зефиро пробирался над новыми каютами нижней палубы. Каюта Виктора Волка была десятой по счету, но Зефиро остановился, не дойдя до нее. Он удостоверился, что оружие при нем, вынул из-за пояса кинжал — острый, как опасная бритва. Вырезал в полу отверстие и пролез в него. Виктор и его люди должны были сидеть рядом, в соседней каюте. Через узкое боковое оконце просачивался скудный свет. Он исходил от прожекторов, освещавших темные облака, сквозь которые летел дирижабль.

Как Зефиро и надеялся, каюта, в которую он проник, была очень шумной из-за работающих поблизости моторов. Значит, он сможет действовать, не привлекая внимания. Прижавшись ухом к перегородке, он уловил еле слышный шорох. По каюте Виктора кто-то ходил.

Зефиро взглянул на часы. Они показывали двадцать минут второго. Эскироль и Пюппе знали, что операция начнется в час тридцать. Они должны были убедиться, что в это время оба телохранителя Виктора находятся рядом с ним.

Следовательно, у Зефиро было десять минут, чтобы приготовиться и напасть. Он должен был прорезать отверстие в переборке под кроватью в каюте Виктора. Этот надпил в стене у самого пола наверняка никто не заметит. В последний момент будет достаточно протолкнуть доску вперед. И в час тридцать он окажется наконец рядом с Виктором. Он мысленно повторил последовательность действий. Он знал, под каким углом ему стрелять, чтобы шальная пуля не попала в баллоны с водородом.

Ему предстояла очень сложная операция — все равно что удалить опухоль, не затронув соседнего жизненно важного органа. Ведь цеппелин был бомбой, готовой взорваться в любую минуту.