Кротиха далеко не сразу поняла, с чем связан этот шантаж и почему неподкупный Булар ему поддался.

В какой-то момент она пригнулась и увидела в зеркале гостиной такую сцену: стервятник схватил лопаточку для торта, метнул ее через всю комнату, и она вонзилась прямо в сердце хорошенькой крестьянки на небольшой картине.

— Мама! — прошептал Булар.

И в самом деле, на холсте была изображена его мать, только лет на семьдесят моложе, стоящая перед авейронской таверной. Лопаточка рассекла ей грудь. Портрет принадлежал кисти дядюшки Альбера, того самого, который в 1870-х годах уехал в Париж, заделался художником и приютил юного Огюста Булара, когда тот прибыл в столицу изучать юриспруденцию.

Это было единственное полотно, оставшееся от дядюшки. Он назвал его «Ненетта в Обраке».

Булар поспешил снять изуродованную картину и спрятать ее под сервант. На стене остался ее призрак — светлый четырехугольник.

Поступок стервятника объяснил всё. На карту поставлена жизнь мадам Булар. Если комиссар не подчинится, Влад убьет его мать.

Больше Кротиха ничего важного не узнала. Булар выглядел подавленным. Он объяснял стервятнику, что расследование не дает результатов, хотя он разослал объявления о розыске преступника по всей Франции. И даже во все французские посольства за границей. Префект полиции очень удивился, что дело двухлетней давности снова вытащили на свет божий. Булару пришлось оправдываться перед начальством: он сказал, что еще одно — свежее — убийство тоже может быть делом рук Ванго.

— И кроме того, — жаловался он Владу-стервятнику, — в моей бригаде очень мало людей. У моего помощника Авиньона проблемы со здоровьем. Мне так его не хватает! Потерпите еще немного.

Потерпеть? Владу это слово было незнакомо. Терпения у него было не больше, чем у зажженного фитиля, ведущего к брикетам динамита.

Кротиха сидела под аркой на улице Сены, перед маленьким кафе у Академии художеств. Трое студентов вышли из него и торжественно обнялись на прощание. Как это часто с ней бывало, Кротиха думала об Андрее.

Несколько месяцев назад она увидела Влада и Андрея на заснеженной улице и сразу поняла: стервятник намерен его убить. Кротиха, сидевшая над их головами, уже было собралась закричать и броситься в пустоту, чтобы спасти Андрея, но с первой же секунды дело приняло совсем другой оборот.

Андрей торопливо говорил, что напал на след, что скоро все разузнает, что ни один волос не должен упасть с головы его брата Кости или маленькой сестренки Зои в Москве. Эхо голоса Андрея, повторявшее имена обоих детей, тонуло в толще снежного покрова.

Кротиха отчетливо помнила силуэт Андрея в тот миг, футляр со скрипкой, который он прижимал к груди, клянясь найти Ванго в самое ближайшее время. И случилось чудо: стервятник дал себя уговорить.

Именно тогда, сидя на крыше, она приняла решение следить не за Андреем, с его умоляющими глазами, а за Владом, поскольку опасность исходила от этого человека, прятавшего в кармане окровавленный нож. Ах, как ей хотелось пойти за Андреем, стать его тенью, никогда с ним не расставаться! Быть его любящим двойником, пусть даже он и не подозревал о ее существовании.

Но с того дня она больше его не видела.

Голоса студентов уже стихли. Стервятник вышел из кафе и направился к мосту Искусств. Его неверная походка успокоила Кротиху: этой ночью она его не упустит. Она проследила за ним до самого отеля позади универмага «Самаритен». Он пнул стойку, чтобы разбудить ночного портье, вырвал свой ключ у него из рук и исчез на лестнице.

Раньше полудня он, конечно, никуда не двинется. В тот момент хватило бы одной спички, чтобы проспиртованный стервятник запылал, как рождественский каплун.