Откуда-то справа, из-за дома, послышались звуки стрельбы, как будто кто-то пытался расстрелять приближающиеся фигуры. Дэйви невольно пригнулся. Обстрел. Нужно найти укрытие.

Пули подняли фонтан земли из-под ног ближайшей фигуры. Она немного повернулась в ту сторону, откуда стреляли, и в его голове — там, где должны были быть глаза — загорелись пульсирующие бледно-жёлтые огни. Дэйви почувствовал жар. Справа раздался взрыв, в небо взметнулись искры. Стрельба резко оборвалась.

Дэйви попытался пробраться назад в разгромленную кухню. Ближайшая фигура продолжила медленно идти в его сторону.

Когда она приблизилась, Дэйви смог лучше рассмотреть её в свете полыхающих на земле огней. Тонкие, костлявые ноги, в два раза длиннее человеческих, делали широкие, размеренные шаги по изрытой земле. Ноги несли высокое, узкое туловище из металла с облупившейся краской и голову — сидящую на длинной тонкой шее — напоминавшую наполовину череп, наполовину скульптуру. Полированные металлические черты, впалые, как у мертвеца, щёки.

— Уходи! — закричал Дэйви. — Уходи!

Существо перевело взгляд на него. Негромкий гул немного изменился в тональности.

Мерцающий бледно-жёлтый свет в его глазницах…

Дэйви Морган проснулся. Вокруг было темно. Светящиеся зелёные стрелки его будильника сказали ему, что уже четыре часа утра.

Он лежал в своей кровати в холодном поту, дрожа, слушая дождь, стучащий в окно его спальни.

Это всего лишь сон. Просто чёртов сон. Просто дурацкий…

Снова послышался шум, который разбудил его. Что-то настойчиво стучало и стучало.

Дрожа от холода, Дэйви встал. Колено заболело, когда он перенёс на него вес своего тела.

Стук раздавался где-то поблизости. Как будто дверь или ворота хлопали на ветру. Это уже было. Однажды это уже случалось, в его сне, и он не хотел нового поворота.

Прихрамывая, он поплёлся вниз по узкой лестнице. Бум! Бум-бум! Бум! Проходя мимо, он мягко дотронулся до фотографии, стоявшей на столике в прихожей. Он ощутил вкус мяты.

Он вошёл в кухню. Потоки дождевой воды, стекавшие вниз по окну, были такими сильными, что казалось, будто стекло плавится. Бум! Бум-бум!

— Кто это? — крикнул он. — Кто здесь?

Бум! Бум! Бум-бум!

Дэйви сделал шаг в сторону задней двери.

Форточка в окне кухни была приоткрыта. Должно быть, он забыл закрыть её. Буря сорвала её с петель, и теперь она болталась, стуча об оконную раму.

Бум! Бум-бум! Бум!

Дэйви закрыл форточку и проверил крючок на двери.

Он вошёл в ванную и включил лампу, зажмурившись от яркого электрического света. Вещь из сарая лежала в ванне, там, где он её оставил. Тяжёлая, угловатая труба из металла с облупившейся краской, длиной примерно в три фута, увенчанная яйцеобразной головой размером примерно с мяч для регби. Труба и голова были сделаны из одного и того же металла и соединены друг с другом с большим мастерством — Дэйви не смог обнаружить ни одного шва от сварки.

Дэйви опустил крышку унитаза, превратив его в стул, и осторожно сел, держась за раковину. В ванной пахло мылом и влажными банными ковриками.

Он посмотрел на вещь в ванне.

— Ладно, — сказал он.

Негромкий гул.

Он немного изменился в тональности.

Глава десятая

Оуэн проснулся, что-то бормоча, повернулся и упал с кресла.

— Твою мать, — простонал он и моргнул. Из спальни гремела отвратительно весёлая поп-музыка. Оуэн лежал на полу в гостиной. Он ничего не понимал.

Мгновение он не мог сообразить, что происходит. Боль сжимала голову, словно тиски, во рту было сухо, как в пустыне. Губа пульсировала от боли, и все остальные синяки и ушибы, полученные им в прошлый четверг вечером, болели намного сильнее, чем в тот день, когда они появились.