Рядом с бетонным кубом, служившим основанием для решётки антенны, располагалась ровная площадка, а на ней красовался самый настоящий вертолёт класса «Муха» и стояли две виманы. Они тут же подпрыгнули в воздух и хищно ринулись к появившемуся аппарату, заходя с разных сторон.

Гамаюн остановил виману, как бы не зная, что делать дальше.

Буй-Тур едва не крикнул:

– Маневрируй!

Но нерешительность пилота на деле оказалась уловкой. Волхв отлично чувствовал помыслы и желания пилотов вражеских машин и воспользовался их недальновидностью.

В момент, когда они открыли огонь, практически одновременно, вимана Гамаюна оказалась точно между чужими виманами, но сделала изумительно точное уклонение, и молнии двух стрелков её не зацепили. Зато нашли машины друг друга.

Неизвестно, почему не сработали их защитные системы. Возможно, они были отключены, поскольку хозяева виман находились в своей среде и были полностью уверены в своём превосходстве. Возможно, от разрядов не спасали никакие полевые экраны. Факт оставался фактом: молнии пробили корпуса виман, одна из них тут же взорвалась в воздухе, вторая покрылась сетью чёрных трещин и нырнула вниз, врезалась в бетонные пирамиды, окутавшись облаком дыма. Смела вертолёт, превращая его в груду металла и пластмассы.

– Ну, ты даёшь, отец! – опомнился Буй-Тур. – Тебе бы работать инструктором спецназа. Надеюсь, Аглаи на борту этих «тарелок» не было?

Вимана вдруг кинулась влево как испуганный заяц.

Однако Гамаюн запоздал с манёвром, не ожидая нападения.

Из-за каменной стены вырвался сполох изумрудного огня, пронзил пространство пещеры и задел бок виманы.

Послышался треск, будто разорвали парусину, в кабине резко похолодало.

Гамаюн выговорил энергичное слово, заискрился весь, словно на него просыпался светящийся иней.

Вимана спикировала на бетонный купол, пропахала в камнях борозду и остановилась. Стены кабины перестали быть экранами, почернели.

– Ноги в руки! – Анурий Фокич исчез.

Буй-Тур бросился к выходу, выскочил из виманы в облако оседающей пыли.

Состояние сатори позволяло ему видеть в инфракрасном диапазоне спектра и замечать малейшие изменения обстановки в радиусе полусотни метров, поэтому от него не укрылась ни странная поза Гамаюна, застывшего на камне в десяти шагах, ни движение тусклых светящихся «привидений» за скалами и строениями.

«Привидения» представляли собой полевые оболочки прятавшихся в пещере людей. Трое из них излучали намерения определённого вида, говорящие об их принадлежности к охране подземного поселения. Четвёртое «привидение» представляло собой ауру сильного, злобного и уверенного в себе человека. Пятое Буй-Тур узнал бы из миллиона без особого напряжения, потому что оно характеризовало Аглаю.

В пещере воняло соляркой, асфальтом, пылью, железом и серой. Воздух был тяжёлым и спёртым, но дышать им было можно.

Уловив запах серы, Буй-Тур невольно усмехнулся: подземелье нельзя было назвать ни адом, ни чистилищем, и тем не менее его угрюмость и запахи навевали жуть.

– Эй, русские! – разнёсся по залу зычный голос, породив серию гулких отголосков. – Вы в ловушке! Сдавайтесь!

Буй-Тур не стал ждать продолжения, будучи уверенным, что от него не ждут военных действий. Он вогнал организм в сверхскоростной режим и метнулся к «привидениям» охраны.

Первого охранника, одетого в спецкомбинезон и вооружённого автоматом, он ударом в шлем сбросил с трёхметрового уступа в ложбину с водой.

Второй открыл стрельбу, но двигался он гораздо медленнее, поэтому серьёзного сопротивления не оказал, после чего последовал за напарником.

Третьего Буй-Тур обошёл сзади и хладнокровно прострелил ему плечо из автомата, отобранного у предыдущего противника.