– Пойдём писать.

– Сплю!

– Я не говорю просыпаться. Просто отойдём и пописаем.

– И как ты это представляешь?

– А я, кажется, уже пописал, – промолвил Гаммер.

Мы с Настей, усмехнувшись, полезли наружу.

Мышцы одеревенели, и боль притупилась. Под нами предательски заскрипела галька. Я решила поменять прокладку и согласилась с Настей, что без налобника не обойтись. Нащупала первую попавшуюся каску. Щёлкнула кнопкой. Свет не зажёгся. Схватила следующую каску и вообще не обнаружила фонаря. Удивилась, но вспомнила, как Гаммер сорвал его в каменной трубе. Нащупала оставшиеся две каски. Без толку. После ужина фонари никто не включал, но батарейки почему-то окончательно сели. Мы с Настей забыли, где искать запасные, и отправились гулять без света.

Пока блуждали между сталагмитами, замёрзли. Вернувшись в спальник, уже не смогли согреться. Понадеялись, что Вихра сварит какао или куриный супчик, но Вихра по-прежнему спала. Нам же спать больше не хотелось, и я с запозданием осознала, что мы лежим под громадинами натёчных глыб. Не видела их, но представила нацеленные вниз каменные пики. Шепнула об этом Насте и в ответ получила тычок.

– Как думаешь, сколько мы спали? – спросила я.

– Не знаю.

И я не знала. Сейчас могло быть раннее утро нового дня. Или поздний вечер. Лучше всё-таки утро, иначе тётя Вика, не дозвонившись до Насти, устроит переполох. Выяснит, что никаких орнитологических поездок в Бургасе школьникам не предлагают. Перепугается, обзвонит наших родственников и перепугает их…

Голова закружилась от одной мысли о трудностях обратного пути, но я заставила себя сказать:

– Нужно идти.

Гаммер меня поддержал. Вместе мы разбудили Вихру, пожаловались ей на выдохшиеся фонари, и лагерь постепенно ожил.

Вихра, чиркнув спичкой, выудила из рюкзака последние комплекты батареек и последнюю бутылочку. Сказала, что запас воды придётся пополнить из пещерных речек, хотя Страхил предупреждал, что делать это опасно. Оставалось надеяться, что мы не отравимся какой-нибудь гадостью.

– Главное, смотреть, чтобы рядом не плавал трупик летучей мыши, – заметил Гаммер.

– Да хватит! – возмутилась я.

При свете зажжённой спички разглядела довольное лицо Гаммера и вздохнула от бессилия.

Пока мы разъединяли и сворачивали спальники, Вихра заменила батарейки в своём налобнике. Раздался привычный щелчок, но свет не загорелся. Судя по всему, Вихра случайно достала уже отработанные «Панасоники».

Мы с Настей никак не могли упихнуть левый спальник в компрессионный мешок. Гаммер возился с правым – кажется, также безуспешно, – и мы втроём ждали, когда Вихра зажжёт очередную спичку, чтобы совладать с ремнями на мешках. Посмеивались и толкались в тесноте. Услышали настойчивые щелчки. Фонарь не включился. Вихра взялась за следующий комплект батареек. Не суетилась, не дёргалась, но мы почувствовали угнетающее напряжение и затаились. Стояли с торчащими из мешков спальниками и слушали, как вновь и вновь вхолостую щёлкает кнопка.

Вихра проверила все комплекты, то есть тридцать «Панасоников» – ещё два потерялись с налобником Гаммера, – и принялась вставлять их в затылочные отсеки двух других фонарей. Берегла и не зажигала спички, действовала на ощупь. Кусала батарейки, постукивала по ним камешками. Мы по звукам отсчитывали удары и каждый холостой щелчок, каждую вставленную и вынутую пару батареек. Наконец, поняли, что остались без света.

Глава двенадцатая

 На ощупь

Вихра ещё минутку шуршала пакетами, скрипела галькой, а потом притихла и затерялась в пещерном мраке. Тихо было и в моей голове. Ни одной сформулированной мысли. Ни одного выраженного чувства.