– Подождите-подождите-подождите… – затараторила Вихра. – Сейчас-сейчас-сейчас.

Затем перешла с английского на болгарский:

– Изтощени ли са от студа? Как може да съм толкова глупава? Аз съм глупачка. Трябваше да отида в София. Сега щях да живея при Тонка… Отново подведох всички. Да, колко вече може да разочарова всички…

И вот когда Вихра запричитала по-болгарски, я испугалась. Но страх был притуплённый, словно пришёл со стороны, а не зародился внутри. Мои батарейки тоже сели. У меня не хватило бы сил запаниковать, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Ведь так бывает. По пятам идёт Дуделка, и паника не позволяет сдаться. Выжимает из тебя последние соки, заставляет бежать до изнеможения. Ты делаешь всё, чтобы спастись. Даже то, на что раньше никогда бы не решилась. Перепрыгиваешь пропасть, скатываешься по обрыву. Но что за глупое имя для монстра – Дуделка?! Не монстр, а пародия на Орфея с его свирелью. Играет настолько плохо, что соловьиные птицы лопаются не от зависти, а от головной боли и тошноты. Когда выберемся из пещеры, посмотрю на Дуделку в игре Гаммера. Если выберемся… Конечно выберемся, о чём разговор?!

– Это моя ошибка, – промолвила Вихра. – Отложила самые старые батарейки на обратный путь. Думала, они вообще не понадобятся. Не знала, что мы зайдём так далеко и… Карта сокровищ? Да мы в детстве облазали штольню вдоль и поперёк, и никакого тайного хода… Они работали! Наверное, слишком старые. Сели от холода и влаги. Зря не проверила их, когда разрядились вторые комплекты. Мы бы всё поняли и сразу пошли назад.

Слушать, как Вихра оправдывается, было неприятно. Хотелось обнять её, ободрить, но я стояла на месте и молчала, а Вихра не затихала, пока не выговорилась до дурноты. Порывалась что-то добавить, повторялась и наконец потупилась. Хорошо, что в темноте мы не видели её лица.

Подождав минутку, засуетился Гаммер. По звукам я догадалась, что он опять взялся за спальник. Мы с Настей последовали его примеру. На удивление быстро упаковали спальники, сдули коврики, скрутили их и запихнули в чехлы. Прошлись по лагерю в поисках какого-нибудь упущенного барахла. На ощупь стащили к рюкзакам комбинезоны, каски, прочую мелочь вроде грязных кружек и ложек. Замёрзли и чуточку дрожали, но вели себя так, будто уже много лет по несколько раз в день погружались в недра Кован Кая и беззаботно выбирались наружу.

– Супчику? – спросил Гаммер.

– Супчику! – воскликнула я.

Мы притворились, что завтрак – наша единственная забота. Собственно, в ближайшее время иных забот не предвиделось. Когда же они появятся, мы на сытый желудок придумаем, как с ними совладать. И всю пещеру проходить не кинемся. Для начала преодолеем зал. Затем – полость с покатым глиняным полом. Следом – камин, колодец, теснину… По одному рубежу, по одному препятствию. Так и выберемся.

– Супчик ещё остался, – отозвалась Вихра.

– Здорово!

Я шагнула на голос Вихры и кому-то отдавила ногу.

– Эй!

Кажется, Насте.

– Глаза разуй!

Настя попыталась отомстить. Я отскочила и налетела на Гаммера.

– Смотри, куда идёшь!

Мы втроём немножко потолкались. Увидев, как от спички загорелись таблетки сухого горючего, угомонились и сгрудились у огонька, протянули к нему руки, хотя особого тепла не ощутили.

Я старалась не смотреть на Вихру. Боялась различить, какая она бледная и потерянная, а потом различила, что с ней всё в порядке. Ничуточки не бледная, только очень серьёзная. Варила супчик, делила хлеб, сыр и, наверное, думала, что мы не до конца осознаём ужас нашего положения. Я не стала её разубеждать. Наша видимая беспечность позволяла Вихре надеяться, что мы не накинемся на неё с упрёками.