– Не поддаётся? – спросил Гаммер.

– Заперто, – кивнула я.

Мы ещё покрутились на дне колодца, выискивая возможные подсказки, однако ничего не обнаружили. Дно пустовало. Доступный нам путь вёл наверх. Год назад я бы в страхе проторчала внизу добрый час, прежде чем подняться на первые ступеньки, а сейчас махом одолела сразу десяток. Задержалась, вспомнив, что мы в сокровищнице оставили рюкзачок, комбинезоны, каски, подкасники и прочее спелеологическое барахло. Возвращаться за ними не хотелось.

– Ну что? – подтолкнул меня Гаммер.

Его в свою очередь подталкивала Настя. Вихра же покорно ждала, когда мы сдвинемся.

– Идём. – Я заторопилась дальше.

Решётчатые ступеньки поскрипывали, балясины спирального поручня покачивались, и лестница, пусть свежевыкрашенная в чёрный, без всякого кокетства выдавала собственную дряхлость, но мы привыкли доверять Смирнову. Хотя, доверься мы старому шлямбурному крюку, лежали бы искалеченные под водопадом. Неприятная мысль. Я даже чуточку замедлилась, но рассудила, что Смирнов вообще не знал о том крюке, а вот лестницу точно подновил он, то есть нанятые им рабочие.

Отмечая условные пролёты, приветственно загорались лампы. Подведённые к ним провода, в отличие от проводов в сокровищнице, открыто шли по стене и были схвачены в аккуратные пучки. Лампы нижних пролётов гасли. Колодец, словно водой, наполнялся полумраком, и я старалась не смотреть вниз, а когда мы выбрались на верхнюю и, собственно, единственную лестничную площадку, расположенную под сводчатым кирпичным потолком, первым делом подошла к перилам. Осторожно взглянула на темнеющее дно. Прикинула, что мы поднялись на высоту трёх– или четырёхэтажного дома.

На лестничной площадке горела единственная лампа. Она крепилась над широкой металлической дверью без глазка и ручки, без табличек и пояснительных надписей, а главное, без хитроумных запорных механизмов. Решать головоломки от нас больше не требовалось. Дверь была приоткрыта, и в щёлке таился мрак.

– Чего ждём? – в возбуждении спросил Гаммер.

– Наслаждаемся предвкушением, – улыбнулась я.

– Давай, не томи! – простонала Настя.

Вихра одобрительно качнула головой, и я пальцами ухватилась за край двери. Смело потянула её на себя. Переступила порог, и моментально сработали датчики движения – вспыхнули лампы. Они были другие. Не уличные, а вполне домашние, спрятанные в плафоны из матового стекла. При их свете я увидела чистенькую комнату.

Нас встретили два диванчика с широкими подлокотниками, пуфик, три стула, самый настоящий холодильничек и расположенный в центре комнаты стол. У дальней стены высились пальмы в кадках. Кажется, пластиковые. Между пальмами красовалась деревянная дверь. На столе – жёлтый проводной телефон. Как дисковый, только без диска. И без кнопок. А трубка на нём лежала внушительная. Такой и ударить можно.

Озадаченные, мы приблизились к столу. За нашими спинами, щёлкнув, закрылась металлическая дверь. Я поначалу не заметила, что на ней закреплён доводчик. И шар камеры наблюдения, висевшей под белёным потолком, тоже заметила не сразу.

Гаммер приоткрыл рот, но сказать ничего не успел. Вздрогнул от испуга. Мы все вздрогнули, потому что комнату наполнило оглушительное дребезжание.

Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразила, что это звонит телефон.

Глава пятнадцатая

 Приют контрабандиста

Я с опаской поднесла тяжёлую трубку к уху.

Настя и Гаммер приблизились ко мне, чтобы слышать разговор. Вихра встала по другую сторону стола.

Из трубки доносилось приглушённое гудение. Кажется, гудел мотор автомобиля. Я растерянно молчала. Не знала, о чём и на каком языке спросить. Не понимала, нужно ли вообще о чём-то спрашивать.