Они ещё минутку попререкались, затем Настя пожаловалась, что мы с Вихрой какие-то кислые, хотя должны праздновать. Ведь мы единственные из охотников прошли лабиринт мертвеца. Проделали сложнейший путь и теперь ждали награды. Настя была права, но праздновать не хотелось. Осталось слишком много вопросов. И меня в первую очередь беспокоило, откуда Йозас узнал моё имя, а Гаммер заявил, что тут нет ничего удивительного.

– Может, он помогал Смирнову отправлять открытки. И следил за основными претендентами.

– Вот именно! – поддержала Настя. – Да и чего нам бояться?

– Ну… – промолвил Гаммер. – Что, если мы попали на реалити-шоу с пытками? Сюда съедутся богачи, чтобы наблюдать, как нас режут на кусочки. Или сами будут резать. Или проведут голодные игры с забегом по минному полю. Или вырежут у нас органы для продажи.

– Господи, Гам… – поморщилась Настя. – А ты можешь хоть раз обойтись без всех этих органов?

– Смотря каких, – серьёзно ответил Гаммер. – Без одной почки обойдусь.

– Хватит! – Я поёжилась от его слов.

– А что там наш Жареный сказал про ванну? – поинтересовалась Настя.

– Сказал, что мы можем помыться, – я с радостью сменила тему.

Мы уставились на деревянную дверь, отчасти спрятанную за листьями пластиковых пальм. Давно бы – едва, повинуясь Йозасу, щёлкнули затворы – вышли в неё, но почему-то медлили. Страшились неизвестности. Или боялись разочароваться. В любом случае затянувшееся ожидание явно угнетало Вихру. К еде она не притронулась. Нервно теребила рукав свитера. Не выдержав нашей беспечности, зашагала к двери. Дёрнула за латунную ручку и вырвалась наружу.

Настя и Гаммер рассовали по карманам недоеденные шоколадки и поторопились за Вихрой, а я задержалась, чтобы собрать разбросанные ими обёртки. Удовлетворилась тем, что аккуратной кучкой сложила мусор на столе – купить в комнату мусорное ведро никто не догадался. Ворча, нагнала остальных и увидела, что перед нами открылся самый обычный коридор с паркетным полом.

Когда на белёных стенах вспыхнули колпачки электрических канделябров, я различила два ряда дверей и начинавшуюся в конце коридора лестницу. Не хотела разносить грязь по паркету и предпочла снять сапоги. Гаммер последовал моему примеру, а Настя и Вихра пошли в обуви. Старались идти тихо, с опаской трогали ручки. За нами протянулась цепочка влажных следов. Наши с Гаммером носки были ничуть не чище сапог.

Все двери оказались заперты. Только одна подалась. Йозас не обманул. Мы попали в ванную комнату! По центру стояла светло-зелёная фарфоровая ванна с напольным смесителем и ножками в виде звериных лап. Над раковиной в углу возвышалось тяжёлое зеркало в раме из слоновой кости, на полочках лежали белоснежные полотенца, на кованых крючках висели такие же белоснежные халаты. Комната сияла и немножко пугала своей роскошью, однако Настя смело зашагала по золотистой напольной плитке. Её внимание привлекли не ванна и не зеркало, в которое нам даже заглядывать не хотелось, до того мы были грязные и вымотанные, а единственное расположенное под потолком окошко. За ним прятался мрак.

Я с трепетом представила, как за стенами комнаты в глубине пещерной тьмы скрываются глыбовые навалы и сталагнатовые решётки, затем осмотрела фарфоровую ванну и нашла витиеватый фабричный знак, указывающий, что она сделана в Техасе. Я уж думала, что после щеглоголовых статуй и полноростового турникета ничему не удивлюсь… И ведь всё это техасское великолепие Смирнов обустроил в недрах Кован Кая! Нет, он точно был безумцем – здоровому человеку и в голову не придёт ничего подобного! Ну или очень одиноким человеком. Одиноким, старым и богатым.

Настя убедилась, что из крана бежит вода, но ванну принимать отказалась. Предпочла отправиться с нами по коридору, и вскоре мы добрались до лестницы.