С горной библиотекой головной боли вышло больше всего. Её преждевременное обнаружение расстроило Смирнова настолько, что он подумывал прекратить охоту и оставить меня единственным претендентом на Гнездо – мне-то с карточкой «я таджика» кафельная карта не требовалась, – однако в конечном счёте всё сложилось неплохо. За пределами Маджарова библиотека особого внимания не привлекла. Цыгане прискакали туда уже после смерти Смирнова, и Йозас сам заказал второй комплект книг, бумажных и пластиковых. Поднимать их на вершины Моминой скалы не пришлось. Выяснив, что книги преспокойно лежат в Сенокласе и доступны любому желающему, Йозас успокоился.

В мае этого года в Сеноклас наведалась группа польских охотников за сокровищами – вторая из двух, если не считать нас и Глеба с Татьяной Николаевной, групп, зашедших так далеко по головоломке. Первая группа, состоявшая из сербов, побывала в Маджарове прошлым летом и дальше меандра не продвинулась, а вот поляки даже заглянули в штольню. Загадку кафельной карты они не решили – вымысел от правды не отделили – и тайный ход не нащупали. Провели на берегах Арды добрую неделю. Не подозревали, что за ними наблюдает неугомонная Татьяна Николаевна. Отчаявшись справиться с головоломкой, она норовила обокрасть более смышлёных претендентов на «сундук» Смирнова.

Уследить за всеми трудно, и Йозас не удивился бы, узнав, что до Маджарова добралось куда больше охотников. Незамеченными в Приют контрабандиста они бы всё равно не проникли. Едва мы с Гаммером, Настей и Вихрой сдвинули потайную дверь в штольне, Йозас сразу получил оповещение от настроенной на этот случай программы. За её работоспособностью, как и за работоспособностью всех механизмов сокровищницы, следили Драган и Петар. Они же сообщали Йозасу о новостях и были готовы спасти охотников, заблудившихся или покалечившихся в пещере.

Об охоте за сокровищами Драган и Петар не знали, да и воспользоваться своим положением не сумели бы. Смирнов в завещании детально прописал условия победы и заранее вычеркнул из списка победителей всех, кто помогал ему с головоломкой, заодно их друзей, родственников и вообще любого, кого можно заподозрить в нечестной игре. Драган и Петар лишних вопросов не задавали, беспрекословно выполняли поручения, и я не решилась уточнить у Йозаса, как далеко в служении Смирнову простиралась их покорность.

Вихра как-то обмолвилась, что о семье Драгана ещё с тех лет, когда в Маджарово перебрались малоазийские болгары, шла дурная слава. Особенно отличился прадед Драгана. Сам он беженцем никогда не был и умудрялся неплохо жить при турках, а с некоторыми болгарами враждовал, в том числе и с дедом Василом, то есть прапрадедом Вихры. Меня, конечно, поразило, что даже век спустя та вражда не выпала из памяти местных жителей, и я бы попросила Вихру рассказать о предках Драгана поподробнее, но мы с ней после возвращения из пещеры почти не общались.

Вихра вроде бы порадовалась, что станет одним из владельцев Гнезда, и в первый день свободно гуляла с нами по его этажам, заглядывала под мебельные чехлы и гадала, что скрыто в запертых комнатах. Мы метнулись за комбинезонами и другими вещами, оставленными в сокровищнице. Договорились метнуться и за рюкзаками в Зал обманутых надежд, заодно изучить вторую чернильную многоножку и посмотреть, где там блуждали несчастные Глеб и Татьяна Николаевна. Всё было хорошо, хотя Вихра явно побаивалась Драгана, а на второй день она приехала сама не своя. Заявила Йозасу, что отказывается от четвёртой части Гнезда и никакие документы не подпишет.

На третий день Вихра привезла наши рюкзаки – за снаряжением в Зал обманутых надежд сбегала со Страхилом и на обратном пути сняла навеску. Подступить к озеру Харона и подняться в Гнездо Страхил отказался. Более того, задумал выломать потайную дверь, замуровать проход и чуть ли не обрушить ведущую к нему галерею, чтобы уж больше никто не пробрался из штольни в Приют контрабандиста.