|
Но я уже не успел затормозить. – В машине не было никакого света? – Никакого! – А вы не заметили, сидел ли кто в ней? – Мне трудно сказать. Шел дождь. Дворники у меня работают неважно… Я знаю только, что, когда машина ушла под воду, мне показалось, будто кто то барахтается в темноте. Потом мне почудилось, что зовут на помощь. – И еще вопрос: у вас в ящике под сиденьем я увидел прекрасный электрический фонарь… Почему вы им не воспользовались? – Сам не знаю. Растерялся. Боялся, как бы мой грузовик не скатился в Луэн. – Когда вы проезжали мимо гостиницы, там был свет? – Может, и был. – Вы часто ездите по этому шоссе? – Два раза в неделю. – Вам не пришло в голову позвонить из гостиницы? – Нет, я подумал, что Монтаржи близко, и поехал туда. – Пока вы бродили вдоль берега, никто не мог спрятаться в кузове вашей машины? – Не думаю. – Почему? – Ему пришлось бы развязать веревки на брезенте. – Благодарю вас. Разумеется, вы пока останетесь здесь, в моем распоряжении. – Ну, раз это может помочь… Единственной его заботой было плотно поесть и крепко выпить. Мегрэ видел, как он тут же направился в кухню и заказал завтрак на полдень. На кухне хозяйничала г жа Розье, худая, с желтым лицом женщина, сбившаяся с ног от неожиданного наплыва клиентов. К тому же она никак не могла пробиться к телефону, который осаждали журналисты, и не могла передать в город заказ на продукты. Молоденькая служанка Лили с чересчур смышленым для своего возраста личиком шутила со всеми, подавая аперитивы, а у хозяина за стойкой не было ни минуты свободной. Стоял мертвый сезон. Летом здесь останавливались туристы, влюбленные парочки и рыбрловы, а осенью лишь изредка заглядывали охотники из Парижа, арендовавшие здешние угодья, они заказывали себе обед на определенный день. Розье заявил Мегрэ следующее: – Позавчера вечером приехала молодая пара в серой машине, в той самой, что вытащили из реки. Я сразу решил, что это новобрачные. Вот листок, который они заполнили. Почерк на листке был острым и беспокойным. «Жан Вербуа, 20 лет, агент по рекламе, проживающий в Париже, улица Акаций, 18». В ответ на вопросы листка: «Едет из Парижа, направляется в Ниццу». И на обороте, отвечая на вопросы о своей спутнице, молодой человек написал наискось через весь листок: «С женой». Эти сведения уже были сообщены в Париж, там наводили справки на улице Акаций в XVII округе, неподалеку от гаража, где была куплена машина. – С ним приехала очень хорошенькая девушка лет семнадцати восемнадцати, – продолжал хозяин. – Я называл ее, говоря со своими, розанчиком. На ней было слишком легкое, не по сезону платье и пальто спортивного типа. – У них был багаж? – Один чемодан. Он все еще наверху, в комнате… В чемодане оказалась только мужская одежда и белье. Как видно, отъезд таинственной девушки был неожиданным. – Они не показались вам встревоженными? – Как будто нет. По правде говоря, они больше думали о любви и добрую часть вчерашнего дня провели у себя в комнате. Они заказали завтрак в номер, и Лили заметила, что не слишком то приятно обслуживать людей, которые даже и не думают скрывать свои чувства перед посторонними. Вы меня понимаете… – Они не сказали вам, почему, отправляясь в Ниццу, они остановились всего в ста километрах от Парижа? – Думаю, им было безразлично, где остановиться, лишь бы запереться в комнате. – А машина? – Она стояла в гараже. Вы ее видели… Хорошая машина, но старого выпуска; словом, такая, какую покупают люди не слишком богатые. |
