Между двумя порывами ветра я разобрал, как грубый голос протянул:

— Что же, Кастера прикончили. Кто-то еще откликнулся:

— А Линдона так за морем, Господи его благослови.

— Угу! Человеку, который человек, с таинственным Востоком лучше не связываться, — заметил третий.

Я не слышал, чтобы с северо-запада за ними кто-то следовал, но, видимо, слух у стрелков был тоньше: они рассыпались по дуге и, опустившись на одно колено, навели лазеры туда, откуда пришли.

Но из северо-западной мглы появились не русские преследователи, а большая длинная белая машина, которая бесшумно скользила по снегу, извиваясь как змея.

Она остановилась перед стрелками, и раздалась хриплая команда:

— Прыгайте на борт, ребята! Шевелите задницами!

Они подчинились, хотя и не с той быстротой, на какой настаивал голос. И огромная машина заскользила на юг.

Мне почудилось, что до меня, замирая, донеслось: За Техас и за свободу Бьются вольные стрелки.

Возможно, мне следовало бы улыбнуться презрительно или хотя бы сардонически, но ничего подобного. Что-то во мне, о чем я даже не подозревал, было растрогано почти до слез.

Мы уже пошли к веенвепу, когда послышался рев. Сначала он доносился сквозь каменную толщу у нас под ногами, заставляя ее вибрировать и содрогаться. Мы зашатались, с трудом удерживаясь на ногах.

Затем рев стал оглушительным, лиловая вышка задрожала. Фиолетовый столп стал гораздо ярче, пробил крышу и устремился к зениту с каким-то ликующим торжеством. Затем в нем появилась ярко-багряная расплавленная масса. Затем разлетелись стены, и за несколько секунд на месте вышки поднялся конус багровой вязкой лавы, с каждым мгновением становясь выше и шире.

Рев замер, хотя земля у нас под ногами продолжала вибрировать. Гучу завопил:

— В веенвеп! Гейгер совсем взбесился.

Фаннинович отделился от нас и вперевалку побежал вверх на каменный бугор. Эль Тасито прицелился, но я ударил его по руке с пистолетом, пробормотал "Un momento, рог favor!" и кинулся за немцем. Рейчел и Роза последовали за мной.

Фаннинович взобрался на верхнюю гранитную глыбу. Его заливал багряный свет, но мы трое предпочли укрыться в тени бугра.

Грозя кулаком багряной пирамиде и нам, немец вопил во всю силу легких:

— Да, грязные русские выиграли одну битву! Но теперь они проиграют две битвы, десять битв, сто! Гитлер, когда его загнали в угол, создал "фау-один" и "фау-два"! И вот теперь техасцы, единственные наследники богатырского германского духа, обрели средство поставить на место завистливый мир! Столкнувшись с дефицитом радиоактивных материалов, они благодаря своему провидению, дерзанию и передовой технике сумели добраться до карманов радиоактивной магмы под земной корой! По всей своей великой стране, повсюду, где имеются требуемые геологические условия, они с восхитительным соблюдением секретности пробурили суперскважины! Пропавший Уранинитовый Шурф Чокнутого Русского послужит вехой на пути к новому Спиндлтопу! Всюду начинают бить судьбоносные фонтаны — как вчера вечером в Форт-Джексоне, хотя вы, безмозглые тупицы, не сумели разгадать смысл зарева над ним! Фонтаны магмы сделают Техас всемогущим. — Он обернулся к конусу лавы, поднял кулак повыше и рявкнул: — Зиг хайль! — и снова: — Зиг хайль!!

Возможно, и это должно было меня растрогать.

Но нет! Я подумал только, что все немцы маньяки и что техасцы с их манией величия, того и гляди, закатят бедной старушке Терре, и так изъязвленной атомными шрамами, новую лошадиную дозу смертоносной радиации.

Занятый этими мыслями, я ухватил Фанниновича за лодыжку и дернул. Он кубарем покатился вниз.