— Действительно, — наконец ответил он после невероятно длинной паузы. — Даже такой порочный город определенно обладает неким обаянием.

Женщина тихо, приятно рассмеялась. Нежные переливы ее смеха придавали ему звонкость. Она хорошо это знала.

— В развращенности всегда есть какое-то обаяние, — подтвердила она, дерзко и широко улыбнувшись Джайлсу.

Заметив, что он покраснел, она отвела пристальный взгляд и обратила его на город, которым он восхищался мгновение назад.

— Это замечательное место, — сказала она. — Хотя я подозреваю, что большинство тупиц, сюсюкающих друг с другом в соседней комнате, редко смотрят в окно, если вообще когда-либо это делают.

Джайлс хихикнул, отвернулся и поправил очки, чтобы не уронить их с двадцать седьмого этажа. Он оглядел ее боковым зрением и подумал, что очень странно, но это скорее всего любовь .

— Руперт Джайлс, — представился он, поворачиваясь, чтобы протянуть ей руку.

Она уверенно пожала ее.

— Микаэла Томази, — представилась и она в свою очередь. — Очень приятно.

— Вы, должно быть, замерзли.

Женщина кивнула.

— Вы правы, я замерзла.

Он отдал ей свой пиджак и ощутил, что ему стало теплее, чем когда-либо.

Это было только начало. Почти целый час они говорили о Нью-Йорке, его культуре, музеях и о порочности этого города, а затем о других городах, в которых они были или очень хотели побывать. Они говорили о книгах и книжных магазинах. Джайлс был удивлен, что она знала его любимые книжные магазины, в том числе те, которые он почти забыл, от авеню Виктора Гюго в Бостоне до «Коб-вебз» на Грэйт-Рассел-Роуд, напротив Британского Музея в Лондоне. Микаэла знала их все.

Вечерника закончилась, остальные библиотекари неохотно расходились. Бармены в белых рубашках и черных жилетах оставили свои посты. Какой-то мужчина пришел с пылесосом, гул был слышен даже через закрытые двери балкона.

А Джайлс и Микаэла все разговаривали. У них было много общих тем. Около полуночи Джайлс с сожалением посмотрел на часы.

— Мне бы не хотелось об этом говорить, но…

— Да, — согласилась она. — Уже поздно. Придется прервать нашу беседу.

Куратор чуть не рассмеялся вслух. С ним до сих пор не случалось ничего подобного. Никогда он не испытывал неловкости, намекая женщине первым, что пора уходить.

— Трудно решиться предложить, — сказал он, тем не менее, весьма уверенно. — Но, может, встретимся в девять часов в холле?

Я приду, — ответила она. — Даю слово.

Они вместе вошли в лифт. Когда Джайлс нажал номер 16, она тихонько засмеялась.

— Что? спросил он. — Я что-то пропустил?

— Mы живем на одном этаже, — сказала она. — Интересно, может, мне заказали место в вашей комнате?

Джайлс моргнул, снова покраснел, но промолчал. Он не исключал такой возможности. Однако когда они вышли на шестнадцатом этаже и Микаэла повернула в противоположном направлении, то почувствовал небольшое разочарование.

— Доброй ночи, мисс Томази, — сказал Джайлс. — Спокойных снов.

— И вам того же, мистер Джайлс, — ответила она почти чопорно. Потом озорная искорка блеснула в ее глазах, и она сказала: — Приятных сновидений.

Джайлс спускался из холла к себе в комнату, тихонько насвистывая что-то, мышцы болели от улыбки, которая играла на лице весь вечер. Он слышал, как где-то зазвонил телефон. Слышал звук открываемой за углом двери. На углу его чуть не сбил широкоплечий мужчина в бейсбольной кепке.

— Извините, — пробормотал мужчина, но не поднял головы; его лицо было скрыто козырьком.