Кора (отступая от пианино, чтобы оценить результат своего труда). Ну как тебе это?

Чак (раздражительно). Чего я понимаю в цветах?

Кора. Ну ты же видишь, что они красивые?

Чак (успокаивающе). Да, конечно, Бэби. Если тебе они нравятся, то и мне тоже.

Марджи (восхищаясь тортом). Вот торт, да Перл? Посмотри! Шесть свечек. По свечке за каждые десять лет.

Пёрл. Рокки, когда будем зажигать свечи?

Рокки (раздражённо). Спроси этого сумасшедшего, Хикки. Он сам себя назначил начальником всей этой шумихи. Он говорит, зажигать сразу перед тем, как Харри спустится. Потом Харри задует их на одном дыхании, на счастье. Хикки хотел, чтобы было шестьдесят свечей, но я ему сказал, что если старик сделает такой большой вздох, то сразу помрёт.

Марджи (вызывающе). Ну, так или иначе, торт-то ведь отличный?

Рокки (без энтузиазма). Да, ничего. Только что Харри будет с ним делать? Если он съест хотя бы кусок, то это его убьёт.

Пёрл. Господи, ну ты и дурень! Правда, Марджи?

Марджи. Именно, дурень!

Рокки (задет). Вы, бабы, полегче на поворотах, а то…

Пёрл (вызывающе). А то что?

Марджи. Да! А то что?

Рокки. Да что с вами? Скоро двенадцать и день рождения Харри. Я на рожон не лезу.

Пёрл (пристыжена). Так мы тоже, Рокки.

Кора (через плечо к Чаку, недовольным тоном). Каким же надо быть болваном, чтобы не видеть, что цветы — красивые?

Чак. Да? Ну, если бы я был таким же болваном, как ты… (Затем смягчаясь.) Господи, ты что, с левой ноги встала, что ли? (Добродушно ухмыляется.) Какая муха тебя укусила? Я просто думаю, что цветы — это гнусная проделка Хикки. У нас раньше никогда не было цветов на день рождения Харри. Ну зачем ему эти цветы? Он же цветную капусту от герани отличить не может.

Рокки. Чак, я то же самое пытаюсь объяснить этим бабам про торт. Это тоже выдумка Хикки. (С горечью.) Господи, с тех пор, как он проснулся, его совершенно не обуздать. Он так взялся за работу, будто это его день рождения.

Марджи. Ну, так ведь он за всё платит, правда?

Рокки. Я ведь не против самого дня рождения. Что меня злит, так это то, что он пытается всеми тут командовать. Он всюду лезет, всем говорит, что им делать. Но он не просто говорит. Он всё время намекает.

Пёрл. Да. Он и мне с Марджи намекал.

Марджи. Вшивый торгаш.

Рокки. Он просто садится всем на уши с этой ахинеей о том, как надо быть честным с собой и не дурачить себя, и иметь мужество быть самим собой. Меня это дико разозлило. Я ему сказал, что, может, это и имеет отношение к тунеядцам на этой свалке. Надеюсь, ему удастся их пробудить. Мне тошно слушать, как они пыжатся. Но ко мне это не относится, ясно? Я не дурачу себя гнилыми мечтами.

Чему-й то вы ухмыляетесь?

Пёрл (с холодным лицом. Презрительно). Ничему.

Марджи. Ничему.

Рокки. Хорошо, а то смотрите. Не слушайте вы его, если хотите сохранить здоровье! (Затем гневно.) Лучше бы эта гнида тут не появлялась! Надеюсь, он не вернётся из магазина. Он всех тут сводит с ума. Каждую минуту кого-нибудь изводит. Он полностью довёл Харри и Джимми, а остальные прячутся в своих комнатах, чтобы им не пришлось его слушать. И все они мало пьют, будто боятся, что если слишком напьются, то что-нибудь выболтают. И не знаешь, у кого из них хуже настроение.

Кора. Да, Чаку и мне он тоже намекал. Можно подумать, он подозревает, что у нас с Чаком нет серьёзных намерений пожениться. Можно подумать, он подозревает, что Чак не прекратит запои, — или, что он даже не собирался их прекращать.

Чак.