– Я так рада! – искренне восклинула Гвен.

– И еще я хочу сказать вам, что благодарна за то, что вы присматривали за мной, как за неразумным дитем. Возможно, я говорю глупости, но это от чистого сердца…

– Дорогая, – рассмеялась Гвен. – По сравнению с другими группами, с которыми мне приходилось работать, ваша – самая разумная и интересная.

Трианна попыталась улыбнуться, но у нее вышла какая‑то жалкая гримаса.

– А что касается вас, – продолжала Гвен, – то вы здорово заставили плясать вокруг себя и Хеберта, и Кевина, и Джонни, и это несмотря на ваш избыточный вес. Но я думаю, вам все‑таки лучше избавиться от лишних фунтов.

– Да, наверное… – вздохнула Гвен.

– Ах, дорогая… Разве это можно скрыть от другой женщины? Что у вас произошло? Вы не были готовы стать матерью?

Щеки Трианны стали пунцовыми.

– Хуже, – тихо сказала она. – Все родственники были против, и я решила избавиться от ребенка. Я заплатила огромную цену, – Трианна заплакала. – Я больше не могу иметь детей.

Гвен обняла собеседницу и ласково произнесла:

– Самое трудное – простить себя. Обещайте сделать это, если хотите меня отблагодарить.

– Я постараюсь, – ответила Трианна сквозь слезы. – Шарлей пригласила меня с Джонни в лабораторию, и мы приняли это приглашение.

– Мы?

– Мы, – твердо повторила Трианна и взглянула на, стоявшего у стойки бара Джонни Уэлша.

Гвен поймала себя на мысли, что ей почему‑то сейчас трудно представить Джонни с копьем наперевес, разящим амартоков направо и налево.

– Что ж, счастливо вам обоим, – искренне пожелала она.

Подошедший Олли увел Гвен к столику, за которым сидели Макс, Мишель и Орсон. Чуть позже к ним присоединился и Вэйл.

За соседним столиком находилась Шарлей, а рядом с ней – вечно улыбающийся Йорнелл.

– И что это вы такой счастливый? – спросила Гвен у бывшего гвардейца.

– Да этот Уэллс, этот славный сукин сын, – не скрывал ликования Йорнелл. – Ему так понравилась моя игра, что теперь он не мыслит своего следующего сценария без моего участия.

На мониторах появился город‑призрак, кишащий всякой нечистью. За всеми столиками шло активное обсуждение знакомого сюжета.

– По крайней мере, ты остался жив, – с укоризной бросил брату Макс.

Не остался безучастным и доктор Вэйл.

– Знаете, – обратился он к братьям, – я видел вашу игру и теперь считаю, что в подобные приключения надо чаще вовлекать близких родственников. Это создает неповторимую атмосферу в коллективе и укрепляет родственные узы.

– Я тоже так думаю, – согласился Макс. – У нас так и было: Орсон – это мозги, а я – мускулы, он – голова, а я – мотор.

Макс ткнул брата в плечо, и они весело ударили по рукам.

Гвен усмехнулась и обратила внимание на Мишель, которая, затаив дыхание, смотрела на мониторы. Заинтересовала Мишель и доктора Вэйла.

– Ну, Мишель, как поживаете? – небрежно спросил он.

– Прекрасно, – ответила бывшая Эвиана, повернув бесхитростное лицо к доктору. – Не стоит беспокоиться обо мне. Мистер Гриффин уже уговорил меня остаться здесь на недельку.

– Хорошо, – кивнул Вэйл. – Но если все‑таки понадобится моя помощь…

– Я обязательно позвоню. Обещаю вам. Вэйл взглянул на Шарлей.

– Ну, а как вы себя чувствуете?

Шарлей вальяжно, закинув ногу за ногу, развалилась в кресле.