— Я предпочел бы подраться, — сказал я. — Это ведь все деньги, какие у меня остались.

Он неотрывно на них смотрел.

— Я против драки, — сказал он.

— Но, Филипп, ты же не согласишься... — сказала Кэри.

— Но для вас это единственный способ уйти отсюда без драки.

— Милая, он же просит всего полчаса. В конце концов, это его право. Вам надо с ним кое о чем договориться, а с этими деньгами я докажу, что моя система не может меня подвести.

Она сказала ему тоном, к которому за последнюю неделю я уже привык:

— Хорошо. Возьми его деньги. Ступай в это проклятое казино. Все равно ты ни о чем другом весь вечер не думаешь.

У него все же хватило порядочности, чтобы слегка поколебаться.

— Ведь через полчаса мы увидимся, милая...

— Обещаю, что сам приведу ее в казино, — сказал я. — У меня там есть дело. — Я окликнул его, когда он уже подошел к двери: — Вы уронили одну фишку. — Он вернулся и стал шарить под столом. Глядя на лицо Кэри, я чуть было не пожалел, что одержал победу.

Она изо всех сил старалась не заплакать.

— Ты, конечно, думаешь, что поступил очень ловко, — сказала она.

— Нет.

— Ты его разоблачил. Доказал свою правоту. А что теперь делать мне?

— Пойдем сегодня ночевать на яхту. У тебя будет отдельная каюта. Мы сможем высадить тебя на берег завтра в Генуе.

— Ты, я вижу, рассчитываешь, что я передумаю?

— Да. Надеюсь. Надежда не очень большая, но все же лучше, чем безнадежность. Понимаешь, я ведь тебя люблю.

— А ты пообещаешь, что никогда больше не будешь играть?

— Да.

— И выкинешь эту проклятую систему?

— Да.

Была такая песенка в моей молодости: «И сердце у меня замерло». Именно это я и почувствовал, когда она стала ставить условия.

— А ты ему сказал насчет акций? — спросила она.

— Нет.

— Я не могу пойти на яхту, если он ничего не знает. Это будет подло.

— Обещаю, что я все разъясню — до того, как мы ляжем спать.

Голова у нее была опущена, я не видел ее лицо, а сидела она молча. Я привел все свои доводы, мне тоже больше нечего было сказать. Да и в ночном кафе слышно было только звяканье посуды и звук льющейся из крана воды. Наконец она спросила:

— Чего мы ждем?

Мы взяли чемоданы и перешли через дорогу в казино. Она не хотела туда входить, но я сказал:

— Я ведь пообещал, что тебя приведу.

Я оставил ее в вестибюле и прошел в «кухню» — его там не было. Тогда я зашел в бар, а оттуда в Salle Privée. Он сидел там, впервые играя на минимум в пятьсот франков. Д. Р. Угой сидел за тем же столом — вокруг него валялись фишки в пять тысяч франков. Он сгорбился в своем кресле, и пальцы его беспрестанно сновали, как мыши. Я наклонился над его плечом и сообщил ему то, что его касалось, но он не выказал никакого интереса, потому что шарик в эту минуту катился по колесу рулетки. Шарик замер на нуле, когда я подошел к Филиппу и крупье загреб свои выигрыши.

— Кэри тут, — сказал я Филиппу. — Я сдержал свое обещание.

— Скажите ей, чтобы она сюда не приходила. Я выигрываю, — правда, не считая последней ставки. И не хочу, чтобы меня отвлекали.

— Она больше не будет вас отвлекать.

— Я выиграл десять тысяч.

— Да, но все получает проигравший, — сказал я. — Нате, проиграйте за меня и эти. Это все, что у меня осталось.

Я не стал ждать его отказа, да и не думаю, чтобы он стал отказываться.

В тот вечер Гом вел себя как примерный хозяин.