– Я бедный ученый и не хотел причинять никакого вреда. Не знаю, почему я должен становиться жертвой грубых шуток. – Он взмахнул стиснутым кулаком, и этот жест выглядел отнюдь не комичным, а, напротив, возвышенным и грозным. – Бисмилла! Вы хотите, чтобы надо мной смеялись мои друзья в Египте?

Хелен на другом конце террасы резко повернулась:

– Алан ва салан, Алим-бей! Мы уже встречались, не так ли?

– Да, встречались.

– Вы говорили, что я обращусь в пыль, как будто не существовала вовсе! Что вы скажете теперь?

– Скажу, мадемуазель, что над темными силами не следует смеяться. Разве вы ничего не лишились из-за вашей шутки?

– Ничего!

– Вы лишились отца, – сказал Алим-бей.

Хелен смертельно побледнела, но, увидев предостерегающий взгляд Г. М., удержалась от ответа.

– Это верно, – промолвил Г. М. – Шутка стала неуправляемой. Игрушечный пистолет зарядили настоящей пулей. Кое-кто потерял голову и решился на убийство. Этот человек сейчас среди нас.

По каменным плитам зазвучали неторопливые шаги. Со стороны дома к ним приближался Лео Бомон с вежливой улыбкой на лице.

Он был без шляпы и в сером костюме в обтяжку. Не выразив ни малейшего удивления при виде Хелен, Бомон поклонился ей и всем остальным. Насмешливым морщинкам в уголках глаз противоречила настороженная складка рта.

– Доброе утро, – поздоровался Бомон. – Я пришел забрать бронзовую лампу.

Мышцы Кита Фэррелла напряглись – он сам не знал почему.

– Теперь у нас два прорицателя, – заметил Г. М. – Древний, велеречивый, – он указал на Алим-бея, – и современный, деловой. – Он сделал такой же жест в сторону Бомона. – Посмотрим, сумеют ли они помочь нам разобраться в проблеме исчезновения лорда Северна.

Несколько секунд Г. М. молчал, вертя в пальцах сигару.

– Вчера утром, в воскресенье, – продолжал он, – я все еще продвигался на ощупь, анализируя две загадки. Первая: каким образом исчезла Хелен Лоринг? И вторая: что произошло с золотым кинжалом и золотой шкатулкой?

Кинжал и шкатулка общей стоимостью в десять-двенадцать тысяч фунтов исчезли из большой группы предметов, обнаруженных в гробнице Херихора. В ответ на жалобу, поданную лордом Северном, египетская полиция заявила, что их вывезли из страны. Я слышал об этих вещицах раньше от Хелен Лоринг. Она сказала, что из-за них были какие-то неприятности, которые беспокоили ее отца. А сам лорд Северн, говоря с нами по телефону из Каира, упомянул, что возвращается в Англию не только из-за исчезновения дочери, но и из-за какого-то неприятного дела, которое ждет его дома.

В воскресенье утром Мастерс, Кит Фэррелл и я, идя по следу пропавшего портрета, отправились в антикварный магазин Джулии Мэнсфилд. Кстати, Мастерс был потрясен, впервые взглянув на портрет, – он сказал, что где-то уже видел это лицо. А я, все еще пребывая в потемках, ответил, что он, должно быть, видел его на одной из фотографий Хелен Лоринг. Но мой ответ не удовлетворил Мастерса. Конечно, ведь он видел это лицо у Энни – помощницы служанки!

Итак, я позвонил в дверь антикварного магазина. И сразу же – в воскресенье утром! – Джулия Мэнсфилд выбежала открыть дверь. Она явно ожидала кого-то, но не нас, как показали ее первые слова.

Сначала мисс Мэнсфилд не испугалась – только была заинтересована. Она не боялась и описывая, как Хелен Лоринг принесла картину. Но начала тревожиться, увидев, как молодой Фэррелл разглядывает выставленные на прилавке египетские безделушки – кольца и лампы.