Лишь в одном эта прискорбная ситуация оказалась полезной – она заставила Алару пересмотреть свои приоритеты. Какой смысл быть шаманом в Логове, полном задир, которые творят все, что им вздумается, потому что их некому остановить, и трусов, которые отказываются от ответственности, потому что они чересчур ленивы и эгоистичны, чтобы думать хоть о чем‑нибудь помимо своих мелочных потребностей? Какой уважающий себя шаман захочет служить такому Роду?

А что же тогда было самым важным? Выполнять свой долг и не оглядываться на остальных. Поступать так, как Кеман, – отстаивать то, что считаешь правильным.

Она должна поддержать своего ребенка, у которого хватило мужества поступить именно так, – и пусть будет стыдно тем, кто на это не решился.

Драконица передвинулась к краю скалы и замерла на мгновение, подобравшись для рывка вверх.

«Алара, подожди».

Алара остановилась буквально посреди прыжка – для этого ей пришлось резко извернуться, – и посмотрела, кто же это появился там, внизу.

Кеоке трудолюбиво карабкался вверх по передней стороне утеса, а под ним виднелись головы десяти других драконов. Алара вцепилась когтями в камень и выпрямилась – с таким упрямым видом, словно все эти драконы уже забрались на вершину утеса и окружили ее.

– Не пытайтесь остановить меня! – предупредила Алара. – Кеман был прав, от начала и до конца, – и он не сделался не правым лишь от того, что проиграл схватку с какой‑то задиристой дурой. Я отправляюсь следом за Кеманом. Я намерена помочь ему и своей приемной дочери. Мне следовало именно так и поступить еще тогда, когда Кеман сбежал в первый раз. А Логово пускай ищет себе другого шамана. Что бы вы ни сказали и что бы ни сделали – это не заставит меня изменить решение.

– Изменить решение? – эхом отозвался Кеоке. И, к полнейшему недоумению Алары, в его голосе прозвучало искреннее удивление. – Изменить твое решение? Огонь и Дождь, Алара, – мы вовсе не хотим, чтобы ты меняла свое решение! Мы собираемся отправиться с тобой!

– Что‑что вы собираетесь? – Алара растерянно моргнула, пытаясь сообразить, что Кеоке имел в виду.

– Мы собираемся отправиться с тобой, – терпеливо повторил дракон. – Да, Мире выиграла схватку, но она была не права. Она выиграла лишь потому, что готовилась к этому вызову с того самого дня, как перебралась к Лори. Она мечтает править этим Логовом. Нам всем об этом известно! И нам известно, что Кеман был прав. Но нас недостаточно, чтобы переубедить остальных.

– Лично меня уже тошнит от этого Логова, – с отвращением заявила Орола. – Меня тошнит от ленивых невежд, свято уверенных, что настоящие драконы должны лишь плотно набивать брюхо да греться на солнышке, словно стадо жирных овец. И меня уже до смерти тошнит от всей той чуши, на которую мы понапрасну тратим время…

– Мы устали от ничегонеделанья, – подхватила молодая драконица, ровесница Кемана. – Каждый раз, когда кому‑нибудь из нас хочется сделать что‑нибудь там, – она взмахнула крылом, указав в сторону эльфийских земель, – мы слышим в ответ одно и то же: что мы, дескать, должны держать наше существование в тайне. Что ж, этой тайны больше не существует, и мы не видим никакого смысла забиваться в пещеры и надеяться, что никто нас там не найдет!

От волнения драконица встопорщила гребень, но Кеоке успокоил ее одним лишь взглядом.

– Самое важное здесь то, что Кеман действительно был прав. Мы по крайней мере отчасти несем ответственность за ту опасность, которая теперь угрожает полукровкам. И мы целиком и полностью несем ответственность за все, что случилось с Лашаной. Двуногие – вовсе не мыслящие животные. Они – равные нам существа.