|
Свободные от подобного расистского мелкособственнического менталитета, Антуан и Красавчик почувствовали себя в своей тарелке в этих магазинах и супермаркетах, где все было выставлено напоказ и все можно было потрогать, рассмотреть и подумать, стоит ли товар покупать. В конце этой небольшой прогулки по Гранд Конкурсу у них было три баллончика с краской, три бутылки кока колы, четыре шоколадки, восемь конфет, журнал с обнаженными красотками и кусок дорогого мыла. Им даже не пришлось тратить на это свои доллар семнадцать центов.
– Какого черта ты упер мыло? – спросил Красавчик. – Может, удастся его продать. – Чушь. Кто в нашем квартале станет покупать такое мыло? – Мы могли бы и сами им воспользоваться, – задумчиво сказал Антуан. Однажды ему довелось увидеть по телевизору, как женщина поливала мыло водой, а затем натирала образовавшейся пеной лицо. – Это еще зачем? – С водой и все такое. – Дурак. Все это чушь, дядя Том. Ты и есть дядя Том. – Никакой я не Том, – обиделся Антуан. – И не называй меня больше Томом. – Тогда что ты будешь делать с мылом? – Я думал, это конфета, вот и все. – Ну, тогда просто выбрось его. Антуан бросил мыло в окно жилого дома, и оба с хохотом убежали. Им пришлось спасаться бегством, потому что всем известно, что расистски настроенные полицейские готовы упечь черного в каталажку буквально ни за что. А вот в баллончике с краской был большой смысл. Красавчик был одним из лучших художников в школе имени Мартина Лютера Кинга. Однажды ночью он, повиснув на канате, расписал потолок гимнастического зала, а Антуан снизу светил ему фонарем. Все было сделано для того, чтобы насолить Де Уитту Клинтону. Шедевр украсил потолок из звукопоглощающего материала, стоимостью тридцать тысяч долларов. Теперь там красовалась надпись, сделанная красной и зеленой краской «КРАСАВЧИК». – Красиво, – сказал тогда Антуан. – Нет, только не это! – воскликнул утром директор. – Я властелин планеты, – сказал Красавчик, и вот теперь, убегая задворками Бронкса, он строил планы создания истинного шедевра. Вместо того, чтобы писать «КРАСАВЧИК» на потолке или всего лишь на каком то одном вагоне метро, он нагрянет в депо и разрисует весь поезд целиком, если хватит краски. Депо начиналось там, где подземка выходила наружу, и по царившей внутри темноте Красавчик понял, что сейчас он создаст свое лучшее творение. Только нужно было отыскать подходящий поезд, где не оставили бы своего автографа другие художники. Но это оказалось не так то просто: не подворачивалось ни одного без надписи вроде «Чико», «Рэм 1», «Дубль В» ити «Джой 172». В конце концов Красавчику пришлось принять непростое решение. Он будет писать поверх уже имеющихся надписей. Чтобы баллончиков хватило надолго, он решил писать, не отрывая руки. У него был хороший почерк, один из лучших в школе, и учитель как то сказал ему, что с таким почерком он может стать президентом коллегии или, на худой конец, корпорации. Он как раз заканчивал первую петлю буквы "5" – получился зеленый флюоресцирующий полумесяц, когда вдруг между вагонами появилось лицо. Причем белое лицо. Лицо мужчины. Красавчик и Антуан пустились было наутек, но тут заметили, что мужчина один. И не очень крупный. Можно даже сказать, худой. – Привет, – произнес Римо. – Ты кто, приятель? – спросил Антуан. – Я ищу одного человека. – Римо спрыгнул с подножки. Ни Антуан, ни Красавчик не обратили внимания на то, что человек приземлился на хрустящий гравий так тихо, словно воздушный шарик на мягкий фетр. – Скорее напрашиваешься на неприятность, – сказал Красавчик. |
