Глаза Сары наполнились слезами. Она моргнула, пытаясь сдержать их.

— Не понимаю. Как могло случиться, что никто не заметил — когда столько людей исчезло?

— Не заметил чего? — спросил Брум. — Слушай, я ведь тоже не могу пока ничего утверждать. Мужчины всегда пропадают. Большинство сбегает из дома. Кому-то жить не на что, кого-то кредиторы донимают — вот они и начинают новую жизнь. Мотаются по стране. Кто-то имя меняет. А кто-то нет. Но никто их не разыскивает. Никто не хочет найти. Я тут разговаривал с одной женщиной, так она умоляла меня не искать ее мужа. А ведь она с ним трех детей прижила. Думает, что сбежал с какой-то, по ее словам, «шлюшкой-пьянчужкой», — и это самое лучшее, что произошло в их семье.

Оба немного помолчали.

— А до того? — осведомилась Сара.

Брум понял, что она имеет в виду, но на всякий случай переспросил:

— До чего?

— До Стюарта. До исчезновения моего мужа еще кто-нибудь исчезал?

Брум пригладил волосы и поднял голову. Их взгляды встретились.

— Может быть, но мне это неизвестно. Если здесь и существует какая-то закономерность, то все началось со Стюарта.

Глава 4

Рэй проснулся от стука в дверь.

Он приоткрыл один глаз и тут же пожалел об этом. Свет вонзился в глазное яблоко, словно кинжал. Рэй обхватил голову и стиснул ее с обеих сторон ладонями, опасаясь, что череп расколется.

— Открывай, Рэй. — Фестер явился. — Рэй, ты там?

Снова стук в дверь. Каждый удар отдавался в висках Рэя утроенной болью. Он опустил ноги на пол и, чувствуя, как бешено кружится голова, кое-как сел. Справа Рэй разглядел пустую бутылку из-под виски «Джек Дэниелс». Ага. Он вырубился — нет, увы, в очередной раз произошло «затемнение» — и рухнул на кушетку, не удосужившись разложить постель. Ни одеяла, ни подушки. Шея, наверное, тоже ныла, но за болью, пульсирующей в голове, ее даже не почувствуешь.

— Рэй!

— Секунду, — только и выдавил он, не способный произнести больше ни звука.

Ощущение было как с похмелья, только в десятикратном увеличении. Миг-другой Рэй не мог сообразить, что же все-таки с ним приключилось минувшим вечером. Припомнился почему-то случай из прошлой жизни — последний раз, когда он чувствовал себя вот так же, как сейчас, и все для него кончилось. В ту пору Рэй был фотокорреспондентом агентства «Ассошиэйтед Пресс», прикомандированным к Двадцать четвертому пехотному полку в Ираке во время первой войны в Заливе. Тогда где-то неподалеку от него разорвалась пехотная мина. Полная темнота, затем острая боль. Какое-то время ему казалось, что он потерял ногу.

— Рэй!

Таблетки валялись рядом с кроватью. Таблетки и выпивка — замечательный коктейль на сон грядущий. Рэй попробовал было прикинуть, сколько он принял и когда, но сразу плюнул на эту затею. Он проглотил еще две таблетки, с трудом поднялся и побрел к двери.

— Не слабо, — присвистнул с порога Фестер.

— Что?

— Вид у тебя такой, словно несколько больших орангутангов изнасиловали.

«Ах, Фестер, Фестер…»

— Который теперь час?

— Три.

— Три дня, что ли?

— Да, Рэй, дня. Видишь, как светло на улице. — Фестер мотнул головой, указывая себе за спину, и продолжил голосом воспитателя в детском саду: — В три дня на улице светло. В три ночи — темно. Могу, если от этого тебе будет лучше, составить таблицу восходов-закатов.