– От ленча что-нибудь осталось? – спросил Коул.

 – Конечно. Хотите, я вам принесу?

 – Нет, просто скажи, где взять.

 – В холодильнике, в лотке с крышкой.

 Коул прошел на кухню, свернув по пути в небольшой зимний сад. Это была часть патио, которую они застеклили и оборудовали кондиционерами. Теперь здесь спала Триша, окруженная многочисленным игрушечным зверьем.

 Как бы Коулу хотелось иметь такую дочку и растить ее вместе с Эллисон.

 И тут его осенило. О нет! Неужели! Он быстро прошел на кухню и наспех, примостившись на краешке стула, съел оставленный ему салат и несколько сэндвичей. Поесть было надо, но жалко, что на это уходит время. А ему необходимо немедленно поговорить с Эллисон и выяснить, что если… Какой же он все-таки идиот! Он даже не подумал об этом…

 Коул сложил тарелки в раковину, допил второй стакан молока и большими прыжками поднялся по лестнице. Дверь Эллисон была заперта. Она, наверное, спит. Если так, он не станет ее будить. Коул пошел к себе в спальню и стал раздеваться. Ему не терпелось принять душ после их продолжительной прогулки верхом. Зайдя в ванную, он сразу уловил запах ее духов. Ее щетка для волос и расческа лежали на полке. Коул улыбнулся, радуясь, что есть место, где они бывают вместе.

 Приняв душ, он вытерся и вернулся к себе, чтобы одеться. Он застегивал рубашку, когда ему показалось, что он услышал донесшийся из ее комнаты легкий стон. Все еще босиком, Коул подошел к соседней двери и слегка толкнул ее. Она бесшумно открылась, и он увидел Эллисон, лежащую в кровати на животе с закрытыми глазами. Ее лицо исказилось от боли, а на переносице залегла глубокая складка.

 – Что случилось? – шепотом спросил он на случай, если она спит. Открыв глаза, Эллисон, не перевернувшись на спину, спросила:

 – Ты никогда не стучишься?

 – Я боялся, что ты спишь.

 – Мне слишком больно, чтобы заснуть.

 – Почему ты раньше ничего не сказала?

 – Чтобы испортить прогулку? Я не видела Тони таким оживленным со времени концерта его любимого певца в Остине.

 – Хорошо, подожди.

 Он вернулся в ванную, порылся в аптечке и, найдя нужную склянку, вернулся к Эллисон и сел рядом с ней на кровать.

 – Что ты собираешься делать?

 – Я собираюсь тебя лечить.

 – Только попробуй.

 – Обязательно попробую, – заверил он. И закинул наверх подол ее атласного халата. Она хотела приподняться на локте, но застонала от боли.

 – Коул, ты что, собираешься воспользоваться моей беспомощностью? Уйди, пожалуйста.

 Он засмеялся.

 – Дорогая, я обещаю, что доставлю тебе только удовольствие и облегчу страдания.

 Его взору открылись стройные ноги и прелестные ягодицы, но он решил не тратить время на любование ими, видя, что они стерты до волдырей.

 Он согрел мазь в ладонях и нежно коснулся ее тела. Эллисон вздрогнула.

 – Сейчас тебе станет легче, – сказал он ласково.

 – Не говори со мной так… Ой… Как будто я.., какая-то девчонка, которую надо утешить.

 – Не думай об этом, – сказал Коул, пряча улыбку и отводя глаза.

 Совершая легкие круговые движения, его ладони скользили от ягодиц до колен и обратно. Он продолжал втирать мазь, пока руками не почувствовал, что ее мускулы расслабились.

 Ее вздохи и стоны стали приглушеннее.

 Вскоре она уже дышала спокойно и ровно, кажется даже задремала.

 Коул тихо поднялся с кровати и пошел в ванную.