Налив молока, вынув разогретую еду, Коул пошарил в буфете и нашел кекс. Он разрезал его пополам и разложил на две тарелки. Когда он подошел к столу, Тони был поглощен едой. Коул налил и себе молока, взял вилку и сел напротив.

 Он не спеша ел кекс и ждал. Тони быстро опустошил тарелку, жадно проглотил кекс, но при этом не обнаруживал признаков сытости. Коул тайком улыбнулся, вспомнив, какой у него был аппетит в этом возрасте.

 – Я, наверное, должен извиниться за то, что убежал, – мрачно сказал Тони.

 – Твоя мама очень волновалась, когда ты не пришел к обеду. Она сказала, что ты никогда не упускаешь случая поесть.

 Тони ухмыльнулся и, наконец, посмотрел Коулу прямо в глаза.

 – Она права.

 – Неудивительно. Ты быстро растешь и вообще уже почти взрослый.

 – Еще бы. У вас, наверное, был шок, когда вы узнали, что я ваш сын. Да?

 Значит, мальчик думал и о чувствах других, а не только о собственных. Хороший признак.

 – Да, я пережил настоящий шок.

 – Я помню, как мы встретились в тот день на берегу. А как вы меня узнали?

 Коул улыбнулся, вспомнив, как он тогда был ошарашен.

 – Ты очень похож на Коди, когда ему было четырнадцать. Мне показалось, что я вижу его.

 Тони кивнул, глядя в тарелку.

 – Мама обычно говорила мне, что я очень похож на отца. А мне кажется, на вас я не очень похож.

 – Неужели? Тогда в тебе больше семейных черт.

 – Вы пригласили нас сюда потому, что я ваш сын?

 – Частично да, – согласился Коул. – Мне хотелось поближе познакомиться с тобой. И побыть рядом с твоей мамой.

 Тони кивнул и отвел глаза.

 – Да, я об этом догадался.

 – Твоей маме, не по своей вине, пришлось многое пережить.

 – Я знаю.

 – Ты, наверное, не удивишься, если я скажу, что очень люблю твою маму. И всегда ее любил. Потерять ее было для меня страшным ударом. Тем более это случилось, когда я и так был почти раздавлен целой цепью несчастий. Наверное, поэтому я тогда ничего не предпринял, чтобы найти ее. Я думал, она сама решила порвать со мной и уехать. Ведь я не получил от нее ни единого письма. Мне ничего не оставалось, как смириться с ее потерей. – Коул отхлебнул молока. – Теперь же, когда я знаю правду, я хочу все исправить. Если она позволит, я бы хотел облегчить ей жизнь.

 Тони кивнул, понимая, что Коул имеет в виду, но добавил:

 – Но моя мама очень независимая. Коул обратил внимание на то, что они говорят, как мужчина с мужчиной. Ему это понравилось.

 – Да, я знаю.

 – Мне кажется, она считает, что сама должна со всем справляться.

 – Я об этом догадываюсь. Тони расправил плечи.

 – Дело в том, что я всегда чувствовал себя виноватым от того, что она ради меня много работает.

 – Ну и напрасно. Мама тебя очень любит. Как раз сегодня она говорила мне, что не представляет своей жизни без тебя. Без тебя она была бы совершенно одинока.

 Тони немного помолчал и улыбнулся:

 – Я был для нее другом.

 – Ты был для нее семьей. А семья для Эллисон – все. Так же, как и для меня.

 Тони долго изучающе смотрел на него и, наконец, решился спросить:

 – А вы не собираетесь на ней жениться?

 – Этого я хочу больше всего на свете.

 – Вы ей говорили об этом?

 – И не раз, но она пока не готова дать ответ.