Я медленно вышел из-под ненадежной защиты деревьев. Дождевые струи хлестнули по плечам, волосы мгновенно слиплись мокрыми прядями. Осторожно, стараясь не делать быстрых движений, я тронул мальчишку за плечо:

    – Оазис очень маленький. Здесь нет опасных зверей, я проверил.

    Он кивнул – но все еще неуверенно.

    – Страшно одному в пути? – тихо спросил я. Мальчишка вздрогнул. И прижался ко мне.

    Палатка была маленькой, но для двоих это оказалось скорее преимуществом. Костер горел прямо перед входом, его тепло разгоняло ночной холод. Редкие капли, пробившиеся сквозь ветви деревьев, бессильно барабанили по непромокаемой ткани, шипели, падая на догорающие угли.

    – А мы не загоримся среди ночи? – спросил мальчишка. Я покачал головой:

    – Это добрый огонь… огонь Оазиса, дома. Понимаешь?

    – Нет, – честно признался мальчишка.

    – Я и сам толком не объясню. Мы пришли сюда как гости – и потому не будем чужими. Я собрал для костра сухие ветки, развел огонь на старом кострище… Попросил разрешения. Надо не забывать, что пришел как друг, – тогда не станешь врагом.

    – Понятно, – не совсем уверенно заявил мальчишка. Мы лежали рядом, лицом к огню, под тонкой крышей палатки, на ворохе опавших листьев, накрытых одеялом. – Скажите, а правда, что все Дороги однажды кончаются Оазисом? Большим, где живет много людей, пятеро… или даже десять… И уже никуда не надо идти.

    – Не знаю, малыш, – поколебавшись, признался я. – Это известная легенда. Но сколько в ней правды… Скажи, ты помнишь что-нибудь другое?

    – Какое?

    – Прошлое или будущее… не знаю. Мир без Дорог. Мир со свободой направлений.

    Мальчишка поежился и осторожно придвинулся ко мне.

    – Нет… честное слово! Я помню свою Дорогу, Оазисы, перекрестки… воронку, где нашел пистолет. Село, пустое… почти. Там я стрелял.

    Его начала бить мелкая дрожь. Я потянулся за своей курткой – гидрофобная ткань давно уже высохла, не то что остальная одежда. Набросил мальчишке на плечи. Едва заметно покачал головой – не было нечего особенного в этом мальчишке, бредущем по своей Дороге. Темноволосый, бледный, почти незагорелый. Слабенький и немного неуклюжий. Один из миллиардов. Просто наши Дороги сошлись на краткий миг…

    Но Властелин Дорог пытался убить меня – свою любимую игрушку. И все ради того, чтобы мы не встретились.

    – Буду звать тебя Тимом, – неожиданно сказал я.

    – Почему? – Мальчишка взглянул на меня с любопытством. – Мы ведь не познакомились даже… а меня зовут…

    – Тим. Тебя зовут Тим – потому что это Тимоти и Тимур, Тимофей и Тиман. Это имя любого мира, любой Дороги. Поэтому ты Тим.

    – Ясно, – серьезно сказал мальчишка. – Логично… Только знаете, я ведь и в самом деле Тим.

    Я улыбнулся. Почему-то не хотелось допытываться, правду он говорит или подыгрывает мне. Выбравшись из палатки, я торопливо снял с огня тонкие стальные палочки шампуров. С горячего, чуть подгоревшего мяса капал прозрачный жир. Маленькие помидорины, нанизанные вперемежку с мясом, потемнели и сморщились.

    – Ешь.