Как бы он того ни хотел.

— Приведи в готовность три взвода, — наконец уступил он Дауру. — Если придёт запрос от командования, мы сразу двинемся на помощь.

Они напряженно ожидали около часа. Когда ветер переменился и началась контратака, Гаунт и Голке спустились к наблюдательному пункту на краю вспомогательной линии.

Взяв магнокуляры Гаунта, Голке наблюдал за неуклонным продвижением танков, задерживая взгляд на массивных, пробивающих себе дорогу имперских танках. Громовержцы были выкрашены в горчично-серый цвет и продвигались вперёд с опущенными отвалами, тараня пикеты и пробивая заграждения из колючей проволоки. Фонтаны жидкой грязи летели из-под их брызговиков.

Голке был впечатлён. Некоторое время он рассуждал о танковых баталиях, свидетелем которых был ранее, но увиденное им сейчас оказалось настолько захватывающим, что рассказ выходил несколько бессвязным. Гаунт понимал, что Голке получил свои травмы в одном из подобных сражений, но не хотел знать подробности. Граф упоминал «дредноуты», но, похоже, это слово значило для него не то же самое, что для Гаунта. Для айэксегари слово «дредноут» было собирательным, так называлась любая бронированная военная машина.

По всей траншейной системе раздавались свистки, возвещавшие о том что воздух чист. Газ улетучивался с фронта. Гаунт снял респиратор и вытер мокрое от пота лицо. Послеполуденный свет был приятным и чистым, серым и ярким, если не считать клубы жёлтого дыма, плывшие над нейтральной полосой.

— Закат в 19.40, — заметил Голке. Он достал информационный планшет. — У меня есть расписание сегодняшних обстрелов. Когда Вы планировали выступать?

Это был закономерный вопрос. Поскольку он проинформировал штаб союзников, время начала следующего рейда Призраков тоже зависело от него.

Гаунт посмотрел на айэксегарианца. — Прямо сейчас, — ответил он.

Главный полевой лазарет 58-го сектора представлял собой обширную систему бункеров, расположенную там, где тыловые траншеи соединялись с огневыми окопами, к западу от главных артиллерийских позиций и миномётных гнёзд. Ходили слухи, что, находясь глубоко под землёй, под слоями рокрита и зенитных матов, он располагал и собственным защитным куполом, но Дорден в это не верил.

Как бы то ни было, условия были сносными. С тех пор, как они переместились на север, Курт приложила немало усилий, чтобы получить свежие припасы с флота Муниториума, а Мколл привлёк свой взвод для сопровождения и проследил за тем, чтобы груз прибыл без проволочек. Многие сослуживцы, включая Дордена, были удивлены тем, что Мколл не попал в ту половину полка, которая отправилась на восток, в Монторк.

— Здесь скауты тоже нужны, — сказал Мколл Дордену, когда тот спросил его об этом. — Я не планировал уходить в лес с расчётом на то, что парни, которых я здесь оставлю, будут заняты чем-то, от чего сам я отмазался.

Дорден почувствовал, что замечание старшего разведчика имело скрытый смысл. Что бы ни случилось в Монторке, хорошее или плохое, здесь следовало ожидать только худшего. В Покете будет жарко, несмотря ни на что. Присущее Мколлу чувство долга не позволяло ему уклоняться от обязанностей.

Когда Первый передислоцировали в 58-ой сектор, Дорден собрал полевой госпиталь в Ронфорке и привёз его с собой, вместе с ранеными и всем остальным, чтобы иметь возможность лично заботиться о них и быть рядом, когда начнётся новое сражение. В тот же день жертвы газовой атаки хлынули в медпункт. Среди них не оказалось ни одного Призрака, но Дорден и его подчинённые не колебались. Они подоспели вовремя, чтобы помочь хирургам Альянса промывать глаза, перевязывать ожоги, смывать яды с одежды и покрывшейся волдырями плоти.