— А как насчёт раненых? — спросил Мколл. Семеро человек из Семнадцатого не в состоянии были передвигаться.

— Они остаются здесь. Цвейл присмотрит за ними вместе с командой поддержки, которую я сейчас назначу. Что-нибудь ещё?

— Есть кое-что важное, сэр, — сказал Белтайн. — Я мониторил вокс-сеть. Около пяти минут назад Альянс распространил сигнал «строптивый бек».

— Под которым подразумевается, что?

— Нам предстоит очередное наступление, — ответил Голке. — Контр-атака, должно быть, дала результаты на 57-ом. В штабе, вероятно, решили воспользоваться этим и отправить вторую волну. Какой был сопроводительный код, Белтайн?

— Сто одиннадцать и два, сэр.

Голке кивнул, услышанное его явно впечатлило. — Они собирают войска. Прямо напротив 57-го и 58-го. Сначала нам следует ожидать серьёзной бомбардировки, а затем стрелковые подразделения отправятся на основной штурм. Нынче ночью в этой части фронта будет жарко.

— Что, конечно, нам на руку, — сказал Гаунт. — Неразбериха, штурм. Прикрытие, лучше которого не придумать. Ну, и быть под землёй во время бомбардировки тоже не повредит.

˜Если только случайный снаряд не обрушит крышу, — пробормотала Криид.

Её пессимизм рассмешил Гаунта.

— Давайте собираться, — объявил он. — Время идёт. Я хочу добраться до шадикских линий, пока наступает первая волна или хотя бы вскоре после. А дальше будь, что будет.

Аркуда привлёк шестерых вергхаститов, имевших шахтёрский опыт: Трилло, Эзлана, Гансфельда, Субено, Позетина и, конечно же, Колеа. Раздевшись по пояс, они принялись за работу своими "девятьсот семидесятыми" и голыми руками. Другим солдатам работа тоже нашлась: они по цепочкам передавали грунт, выбранный вергхаститами. Лубба и Дреммонд с огнемётами наготове стояли рядом, чтобы залить лаз, если там вдруг что-нибудь шевельнётся.

Гаунт стоял и некоторое время наблюдал за тем, как идёт дело. Он восхищался работой Гола Колеа. Тоне Криид пришлось объяснить Колеа, что требовалось, потому что его разум избавился даже от самых элементарных воспоминаний о долгих годах работы шахтёром в Проходческой бригаде №17, в улье Вервун. Но руки всё помнили. Он принялся за работу со рвением – неутомимо, мастерски расчищая завал. Он был не просто могучим человеком, который взял на себя часть работы, он знал, что нужно делать. Он давал советы по части очистки и укрепления. Он организовал работу цепочки так, что все действовали слажено.

Вот только он не понимал происходящего. Всё было автоматически. Мускульная память о приёмах горных работ направляла его конечности, но глаза оставались пустыми.

Гаунт полагал, что из всех потерь Первого, больше всего оплакивали именно Колеа. Выдающийся солдат. Прекрасный лидер. Если бы не Уранберг, Колеа мог бы добиться немалых высот в командовании.

Но больше всего Гаунту не хватало его уравновешенного и проницательного характера.

Когда люди погибают, вы просто скорбите об их отсутствии. О пустоте на их месте. Вам не хватает их рядом. Он легко мог вспомнить множество примеров: Баффелс, Адаре, Дойл, Клагган, Марой, Кокоер, Рильке, Лерод, Хаскер, Бэм, Блейн, Брагг…

Бог-Император! И это лишь малая часть.

Но вот с Колеа было хуже. Он по-прежнему был тут, его тело и голос. Как постоянное напоминание о воине, которого они потеряли.

Гаунт отошёл от входа в туннель и отыскал Майло.

— Есть для тебя задание, — сказал он. — Рад стараться, сэр, — откликнулся Майло.

— Я хочу, чтобы кто-то охранял эту мельницу. Цвейл остается, да и раненые нуждаются в присмотре. Собери команду на случай, если нам придётся спешно отступить. Возьми ещё четверых. Ты – командуешь, поэтому выбери сам.