Вначале проход, вырытый в земле, довольно круто забирал вглубь. Грунт под ногами был как попало утоптан. Но примерно через десять метров пол оказался ровнее и стал выглядел иначе. Туннель был не просто норой. Стены и пол выстилала кладка из щербатого камня, старая, но ровная. Теперь туннель напоминал Гаунту какой-то дренажный коллектор.

Он выглядел слишком основательно, чтобы его имело смысл стоить лишь для скрытной переброски республиканских войск к передовому наблюдательному пункту на мельнице и обратно. Он был старинным. Гаунт решил, что это часть бывшей водопроводной системы мельницы, слив или, наоборот, подвод. Шадикцы расчистили его и стали использовать в своих целях.

Пространство был довольно узким и низким, а мокрые, покрытые слизью камни были скользкими, особенно в кромешной тьме. Они не осмелились использовать фонари, опасаясь выдать своё присутствие. Вместо этого во главу колонны поставили сержанта Домора. «Шогги» Домор потерял зрение на Меназоиде Эпсилон, и глаза ему заменила громоздкая аугметическая оптика, которая делала его похожим на некого пучеглазого земноводного, из-за чего он и получил своё прозвище. Домор переключил оптику в режим ночного видения.

Ещё через двадцать метров туннель снова углубился, на этот раз резко, и им пришлось идти по колено в воде. Каменная кладка была повреждена сильнее. Очевидно, эта часть туннеля просела или обрушилась.

Гаунт снова окинул взглядом колонну своих бойцов. Его глаза постепенно привыкли к полумраку. Он мог различать серо-чёрные фигуры, двигающиеся в темноте, и слышать случайные всплески или скрежет камней. Идти было трудно, и солдаты старались даже дышать тише. К тому же было жарко и не хватало воздуха; все сильно взмокли.

Примерно через триста метров Мколл объявил остановку. Налево уходил вторичный туннель, тоже каменный, из него лилась вода. Все остались ждать, пока главный разведчик не проверит его. Минута. Две. Три.

Затем в микробусине послышалось два щелчка.

Гаунт рискнул шепнуть в микрофон. — Первый – Чётвёртому.

— Четвёртый – Первому, — едва слышно ответил Мколл. — Боковой желоб. Тупик. Обрушение.

Они двинулись дальше. На следующем двухсотметровом отрезке обнаружились ещё три ответвления.

Группа ждала, пока Мколл тщательно проверял каждый из них.

Ещё несколько минут, и Гаунт ощутил прохладное дуновение на лице. Он чувствовал запах воды. Еще через пару шагов он уже мог её слышать. Поток, довольно стремительный.

Туннель расширился, Гаунт не столько увидел, сколько почувствовал пространство перед собой.

— Что-то вроде грота, — сообщил Домор по линку. Внезапно раздался скрежет и тихое проклятие.

— Доложить! — сказал Гаунт.

— Лубба чуть не поскользнулся. Сэр, я думаю, нам придётся идти при свете.

— Путь впереди чист?

— Никаких признаков контакта. Хотя, погодите-ка.

Послышались осторожные шаги ботинок по камню, скрип дерева, а затем на несколько секунд повисла тишина.

— Домор?

— Чисто. Я думаю, нам стоит включить фонари. Иначе кто-нибудь свернёт себе шею.

— Как скажешь, Домор, тебе виднее.

— Сделайте это, сэр.

— Только двое. Хьюлан. Бонин.

Разведчики включили свои фонари. Пятна света, которые те очерчивали во тьме, казались нестерпимо яркими. Они осветили зал, и Гаунт сразу понял, на сколько Домор был прав.

Туннель, которым они следовали, открывался посреди каменной стены глубокого колодца.

Неизвестно насколько он уходил вниз. Узкие каменные ступени без перил вели из туннеля к каменному контрфорсу, где обрезки досок были уложены в качестве моста через промежуток до следующего контрфорса. Оттуда начиналась ещё одна лестница, ведущая к продолжению туннеля.