– Ну, знаете! – швырнул Полянский оземь недокуренную сигарету. – Вы… вас… Какие у вас основания?! Если вы кого‑то… какие‑то органы представляете, то, пожалуйста, вызовет меня повесткой, официально.

– А вы хотите?

– Чего?

– Официального следствия?

– Меня уже приглашали в качестве свидетеля. И мне нечего добавить к тому, что я уже сказал.

– А в качестве подозреваемого вас еще не приглашали?

Пауза длилась несколько секунд.

– Вы что, думаете, что это я… убил Павла?! – спросил Полянский упавшим голосом.

– Нет, что вы! – успокоил его Евгений. – Я так не думаю. Я на своем веку повидал убийц и должен вам сказать, что ни на одного из них вы не похожи. Вы можете разве что кота бездомного убить.

– В чем же вы меня тогда подозреваете?

– В краже видеокамеры «Сатикон», принадлежавшей Козлову, – Евгений достал из кармана крышку от объектива и поднес к запотевшим очкам Полянского.

– Что… На основании этого вы решили…

– Нет, конечно. Хотя и интересно было бы узнать, как эта крышка появилась в редакции.

– Понятия не имею.

– Куда подевалась камера, вы тоже понятия не имеете?

– Почему же? Павел ее продал. Перед отъездом он занимал деньги.

– У кого?

– Не знаю.

– Следователю вы тоже сказали, что камеру продал Павел?

– Да!

– Вы выпивали вместе с Павлом?

– Нет!

– Откуда же вам известно, что у него в комнате было восемь бутылок из‑под французского вина «Рошель»?

– Видел, как их выносила уборщица.

– Когда?

– Не помню.

– Уборщица выносила их вечером девятого числа, когда комендант распорядился убрать комнату – до этого комната была опечатана милицией. А при нашей первой встрече вы сказали, что бутылки вынесли из комнаты третьего марта.

Полянский молчал.

– Бутылки я видел, когда открыл дверь.

– Вы же говорили, что не заходили в комнату после убийства?

– Не заходил. Они стояли в углу в прихожей.

– Кто же поставил их в шкаф? Уборщица говорит, что забрала их из шкафа.

– Не знаю. Утром они стояли в прихожей. Очевидно, Павел собирался их вынести.

– Это кто‑нибудь может подтвердить?

– Может быть, следователь, который приезжал на место преступления.

– Вы говорили, что, обнаружив труп Козлова, заперли дверь и стали ожидать приезда милиции?

– Да.

– А Егор Александрович Битник утверждает, что, когда он поднялся на третий этаж, дверь была распахнута настежь и на пороге толпились жильцы.

– Ну и что? Я не счел нужными эти подробности. Тогда вы спрашивали, а не допрашивали.

– Значит, бутылки видели не только вы?

– Там было на что посмотреть помимо бутылок, – цинично заметил Полянский.

– А вы, значит, спокойно стояли и пересчитывали бутылки?

– Нет! – снова вспылил он. – Не «спокойно пересчитывал», а просто… просто отметил… машинально. Да, именно, ма‑ши‑наль‑но!.. Не знаю, почему. Черт меня дернул за язык сказать вам об этих бутылках! Дались они вам!..

– И то, что телефонный шнур был обрезан в двух местах, вы тоже отметили машинально?

– И шнур.

– А где стоял аппарат?

– На тумбочке между кроватью и шкафом.