– Где?

– В Казани. Это мне Паша сказал, сама она о себе ничего не рассказывала. Мы не успели подружиться… Я постелю вам в доме? В сарае холодно, не топить же всю ночь?

– Нет‑нет, Алевтина Васильевна, я не собираюсь топить. Пробегусь по берегу. А потом укроюсь, и будет тепло.

– Пробежитесь?

– Привычка. Спокойной ночи!..

Он бежал краем моря. Звездный свет тоненькими холодными лучиками пронизывал тело. Перерыв в тренировках сказался на ритме дыхания, который удалось установить не сразу, но через пару километров привычное самочувствие вернулось, и все, что не вписывалось в этот иллюзорно‑первозданный мир, отошло в небытие – только ночь, море и звезды…

«Где же еще фигурировала эта чертова Казань? Где? – силился вспомнить Евгений. – «Казанская сирота» в названии романа – вовсе не фразеологизм: Нелли действительно сирота и в самом деле из Казани. Что это дает? Пока ничего. Но где‑то Казань встречалась еще… Где?..»

Он пробежал пять километров, вспоминая каждый эпизод своей приморской эпопеи до мельчайших подробностей. После трех рывков – по сто метров на предельной скорости – тело пропиталось усталостью и стало менее послушным, что предвещало короткий, но глубокий сон.

В поселке все давно спали. Только в одном из домов окошко светилось синеватым мерцающим светом.

«Телевизор! – осенило Евгения вдруг. – В самый первый день в гостинице «Парус» я смотрел телевизор. Транслировали интервью с Гридиным. Он как раз возвращался тогда из Сутеева, сидел за рулем «волги» и отвечал на вопросы невидимого корреспондента. «Вы росли в семье один?» – спросил корреспондент. «У меня есть старшая сестра, – ответил Гридин. – Живет в Казани, на родине». Кадры относились к 1992 году, там был титр. И сразу же – интервью, которое брала у него Грошевская четыре года спустя в студии… Вот это да! Значит, и Грошевская, и Гридин родом из одного и того же города?.. Что бы это могло значить?..»

«А ничего! – явился не запылился Внутренний Голос. – Ровным счетом ни‑че‑го, Стольник. Мы с тобой оба родом из Москвы, а между нами нет ничего общего! Я тебя уверяю: в Приморске найдется человек триста, которые родились в Казани.

Владимир Ильич Ленин учился в тамошнем университете и, вполне возможно, дружил с прабабкой Гридина…»

«Исчезни, придурок! – Евгений попытался сосредоточиться на своем открытии. – Хотя, кажется, ты прав. Из этого можно сделать тысячу выводов, но правильным может быть только один».

«Я всегда прав», – обиженно вякнул Внутренний Голос и утихомирился.

Евгений умылся и лег. В окошко были видны две одинаковые по величине звезды Южного Треугольника – созвездия на участке Млечного Пути.

Третья, самая большая, звезда в поле зрения не попадала.

4

В двенадцатом часу ночи в поселок нефтяников, расположенный в 10 км к северу от железнодорожной ветки Приморск – Армавир, ворвались два микроавтобуса и легковой автомобиль «ниссан» без номеров. Около тридцати человек в камуфляжных масках рассыпались по служебным контрейлерам и балкам, в которых проживали нефтяники преимущественно украинского происхождения, и учинили побоище. Сопровождая расправу нецензурной бранью и выкриками «Бей хохлов!», «Геть на Украину!» и др., налетчики причинили серьезные увечья четырем буровикам, нанесли побои одиннадцати, подожгли два балка, вывели из строя телефонную связь, систему электропередачи, забрали все имевшиеся в наличии ценности и деньги. Старший бурмастер Михальченко, незаконно хранивший в жилом помещении взрывчатое вещество, применявшееся для торпедирования скважин с целью образования трещин в призабойной зоне пласта, подключил цилиндрическую торпеду к электрозапалу, но был застрелен одним из налетчиков из пистолета системы «ПМ».