– Саня, волосы «ежиком», небрит, одно ухо сломано слева?..

– Волосы «ежиком», щетина на морде тоже «ежиком», смахивает на грузина… насчет уха не скажу, мне отсюда… Николаич, к Грошевской кто‑то подошел. Может, клеится, а может, и из своих кто… Поговорили… отходит…

– Я пройдусь, – отдал «смар‑трунк» Евгению Кравцов. – Не высовывайся.

Он не спеша пошел по улице,

– Николаич!.. – позвал Саня.

Евгений прожевал, допил кофе и хотел ответить, но кто‑то неожиданно резко постучал по крыше «форда».

– Николаич, слышь, Грошевская…

Евгений быстро выключил рацию и спрятал под сиденье. Подошел мужчина в плаще, наклонился к окошку:

– Прикурить, пожалуйста, любезный…

«Маскарад, – насторожился Евгений. – Проверка?.. Втащить бы его сюда да расспросить, что почем!»

– Не курю.

– А прикуриватель.

– В Америке остался.

Гражданин отошел. Евгений включил рацию:

– Саня, что у тебя?

– Погоди, не могу говорить…

В эфире воцарилась тишина. Минут через пять вернулся Кравцов.

– Одного узнал. Человек Дворцова, сейчас работает с Ленциусом по делу Козлова.

– Кто он?

– Джарданов, опер из горотдела.

– Линять не пора? Тут какой‑то чудак насчет прикурить интересовался. Я так думаю, меня поближе хотел рассмотреть.

Кравцов взял с приборного щитка остывший кофе, положил в рот пирожное целиком.

– Некуда линять, – проговорил неразборчиво. Покончив с трапезой, пояснил: – Наверх – одностороннее; внизу – сразу засекут, у них там все машины схвачены. Ждем.

– Знаешь, чем то время отличается от этого? – спросил Евгений.

– Чем?

– Тогда долго думать нужно было, прежде чем стрелять. А сейчас нужно прежде стрелять, а потом можно не думать.

Кравцов засмеялся:

– Так нам и стрелять не в кого.

– Вот именно. Поэтому мы живем между прошлым и будущим.

– Николаич!..

– Да, Саня, говори!

– Села в «таврию»… поняла, наверно, что наколка вышла… Ну, москвич, и обложили тебя!.. В восемьдесят шестом так Горбатого не встречали… Поехала! Поехала, Николаич!.. Двигаем?

– Постой, Саня, – завел мотор Кравцов. – Я еду по Колпакова, потом сворачиваю. А ты поджидай на Дятловском, другого маршрута все равно нет. Как только сверну – подхватывай, понял?

– Понял, отключаюсь…

Кравцов тронул машину с места, выехал на проезжую часть и вдруг резко взял вверх – в запрещенном знаками направлении.

– Ты что, Иван?

– Спокойно. Пока они развернутся!

«Форд» выехал на параллельную берегу улицу с трамвайным полотном, успел проскочить перекресток на желтый свет и оказался на Запорожской – как раз в тот момент, когда в просвете между крайними домами промелькнула «таврия» Грошевской.

– Какая баба, ну ты посмотри! – прицокнув языком, воскликнул Кравцов. – Весь свет на ней клином сошелся.

– На мне, а не на ней, – уточнил Евгений. – Боятся утечки информации. Что они, интересно, могут мне пришить?

– Тебе ничего. Тебя могут.

– Не выйдет. Им‑то почем знать, что я той микрокассеты и глаза не видел? Поблефуем. Теперь хоть ясно, зачем они стены в Пашиной комнате простукивали.

Между «фордом» и «таврией» вклинился «ниссан».