Тело перестало слушаться. Гридин достал из ящика стола сигару, прикурил, но выбросить горящую спичку в пепельницу не мог – пальцы не разжимались; и когда огонек коснулся пожелтевших фаланг, боли не почувствовал. Ему показалось, что он слышит шипение, а на полированную крышку стола капает расплавленный воск…

4

«Здравствуйте, с вами говорит автоответчик. Хозяйки нет дома. Оставьте, пожалуйста, ваше сообщение…»

– Здравствуйте. С вами говорит Столетник. Уважаемый автоответчик, передайте, пожалуйста, вашей хозяйке, что если ее интересует копия аудиозаписи, сделанной известными ей лицами в Париже на Сен‑Жан, 123, то я готов встретиться с ней с глазу на глаз у причала на Якорной площади в 14.00.

В том, что автомат на набережной Колпакова засекли, он не сомневался. Но все так или иначе упиралось в Грошевскую. Вытащить ее нужно было любой ценой. Хотя бы выяснить, где она скрывается. Или ее скрывают.

На Угольном валу поджидал красный «форд».

– Автоответчик сработал, – сообщил Евгений, захлопнув дверцу.

– Далеко не увезли, держат где‑нибудь в пригороде. А может, и в «Таверне», – посмотрел Кравцов на часы. – Ладно, попробуем вычислить…

«Форду» предстояло ремонтироваться еще три дня – до возвращения хозяина из Стамбула. Подвернулась новая халтура, и Саня закончил ремонт раньше.

Его Евгений еще не видел. То ли Кравцов не хотел их по каким‑то соображениям знакомить, то ли связь личных встреч не предусматривала – так он распорядился, ему было виднее.

Встреча с ГАИ могла повлечь за собой крупные неприятности, однако приметный, как кит в пустыне, «москвич» Кравцова ни на что не годился и подавно.

Якорную площадь для встречи выбирал Кравцов. Она хорошо просматривалась со всех примыкавших улиц. Одна из них была с односторонним – в сторону площади – движением; две другие – с востока на запад – узкие, по две полосы в каждом направлении, контролировались из любой точки. Четвертую сторону площади омывало море.

– Может, оставить машину? – предложил Евгений.

– Поглядим, не загадывай.

По всему, Иван хорошо представлял, на какой шаг отважился. В действиях его чувствовалась звериная настороженность. На площадь выехали за тридцать пять минут до встречи. Слева у супермаркета стояло несколько автомобилей; за рулем одного из них сидел человек и читал газету, прикрывая ею лицо.

– Зеленый «опель», Иван. Наблюдение, нет?

Иван покосился в зеркальце.

– Глаз у тебя хороший, москвич. Наблюдение. Это я тебе сто процентов даю! – В руке его неожиданно появилась компактная «кенвудовская» рация: – Саня, Саня, что в газетах пишут? Не спи, замерзнешь!

– Ни фига себе, – восхищенно воскликнул Евгений.

«Не сплю я, Николаич, – хрипнуло в трубке. – Я тебя видел, пока никого больше».

– Ждем, Саня, ждем, – Кравцов отключился, объехав площадь по периметру, устремился на запад. – А ты думал, я с ними в бирюльки играть собираюсь?

– Где «уоки‑токи» взял?

– Где взял, там нету. Это, между прочим, свежий «смар‑трунк» – последний писк фирмы «Президент». Занятый канал не прослушивается.

Он свернул направо, поднялся вверх и опять – направо. Через два квартала притормозил и свернул в «карман» у какого‑то здания‑«свечки». На стоянке втиснулся в плотный ряд из полутора десятков машин, остановился у «мерседеса» с зеркальными стеклами.