– Не особо, – Гаррисон пожал плечами. Он почувствовал, как его спутник одобрительно кивнул.

– Хорошо! – Кених взял его за локоть. – Видите, полковник был прав! Он сказал, что эти так называемые средства помощи, белые палки и повязки, все просто запутывают.

Он провел Гаррисона к столу и помог ему сесть на стул.

– А что он за человек, ваш полковник? – спросил капрал, устроившись поудобнее.

– Ну, вы знакомы с ним.

– Боюсь, слишком недолго. И обстоятельства были... – лицо Гаррисона скривилось, – ., трудные.

– Да, конечно, – сказал Кених.

Гаррисон кивнул.

– События того дня для меня все еще, как в тумане. Расплываются в голове. Наверное, они навсегда останутся такими.

– Я понимаю, – сказал Кених, – ну, полковник – человек, которого уважают. Люди, совершенно незнакомые, когда встречают его, то сразу же ему подчиняются. Он обладает властью, силой. Он изумительный офицер и изумительный человек. Нет, это не совсем правильно. Согласно букве закона, он, возможно, очень плохой человек по единственной причине – он не платит налоги. Или платит ровно столько, сколько желает платить. Понимаете, он не особо лояльно относится к законам и правилам, которые установлены другими.

– Он мне уже нравится, – Гаррисон рассмеялся.

– О; он вам обязательно понравится. По моему, у вас много общего.

– А чем он занимается? – спросил Гарри сон. – То есть, я знаю, он промышленник... – он замолчал, прислушиваясь к звяканью стаканов, когда официантка принесла им напитки.

– Она хорошенькая, – прошептал капрал, когда она ушла. – Молодая и много улыбается.

– Откуда вы знаете? – шепнул ему в ответ Кених.

– Только молодые улыбчивые девушки пользуются такими духами, – ответил Гаррисон. – К тому же, ее бедро прижалось к моему очень твердо и приветливо!

Немец засмеялся и кивнул.

– И снова полковник прав. Он говорит:

"Слепота, это только термин для отсутствия зрения”. Он также говорит, что этот термин еще используется как синоним к словам идиот, кретин или овощ. Вы слепы, капрал Гаррисон, но вы не овощ!

– Вы можете звать меня Ричард, Вилли, – Гаррисон громко засмеялся.

– Нет, – немец затряс светловолосой головой. – Это не будет правильно. В конце концов я всего лишь хорошо воспитанный человек моего господина. Это принизило бы вас. Я также не буду называть вас капралом, это тоже должно принижать вас. Видите ли, я был фельдфебелем! Нет, я буду называть вас “сэр", по крайней мере, когда слышат другие.

Гаррисон вздохнул и с издевкой покачал головой в притворном молчании.

– Господи, – сказал он, – опять то же дерьмо! Сегодня я один раз уже прошел через него с Маршантом.

– Правда? – брови Кениха поползли вверх. – Да, я подозревал что то в этом роде. Ну, полковник не такой.

– Вы рассказывали мне о нем, – подсказал Гаррисон.

Кених кивнул, словно Гаррисон мог видеть.

– Думаю, он не возражал бы, что мы его обсираем. Он стал полковником в конце войны. Как и многие молодые офицеры. Я был его самым юным подчиненным, не получившим офицерского звания, его ординарцем, если хотите, хотя на самом деле я был его телохранителем. Мы были членами... – он замолчал.

– СС?

– Замечательно! – произнес Кених. – Да, СС. Это наводит на вас ужас?

– Нет, а что, должно?

– Многие люди все еще относятся к этой организации по глупому, особенно немцы!

– Ну, я ведь военный полицейский, по крайней мере еще неделю или две. Я много читал об СС.