Голубков внимательно посмотрел на Стрельчинского:

– С повинной к Тимуру не побежишь?

– Я?! Да он меня сразу же убьет. Ни за какие услуги не простит. Закон один. Так что здесь моя песенка спета.

– Хорошо. Тогда поставь‑ка чайку и собирайся. Поедешь с нами.

– Рано же совсем.

– Ничего, по Москве погуляешь с моим человеком.

* * *

Ближе к утру Нифонтов вышел на связь и приказал Голубкову и Пастухову заниматься Стрельчинским, не показываясь в управлении.

– Пастуху скажи, что его ребят я отправил по домам спать. Англичанин ведет переговоры с Лондоном из нашего технического центра. Давайте добывайте паспортные данные, это сейчас главное.

Положив трубку, Нифонтов засобирался в Кремль, где ему предстояла встреча с куратором в присутствии шефа ФСБ. Ночью они кое‑как договорились: «пленные» были обменяны, англичане и компьютер уехали в управление, Кудимов и конспиративная квартира остались в распоряжении ФСБ. Встреча Стрельчинского с узбеком Тимуром прошла как по писаному. Голубков лично слушал их разговор из машины.

– ...Что ты, дорогой, в бега собрался? – заохал Тимур. – Может, тебя кто напугал?

Я могу помочь, если что надо.

Стрельчинский тонко всхохатывал, играя свою роль вполне достоверно:

– Мне пока и здесь хорошо. Квартиру себе купил. Обживаюсь. Дело молодое, холостое. Просто хочу спокойно спать по ночам, а в нужный момент сделать ручкой своей службе и ментам. Когда денег на жизнь накоплю.

– Ну что ж, правильно мыслишь. Грех не помочь хорошему человеку.

Слышно было, как Тимур берет трубку телефона и звонит кому‑то:

– Егор Кузьмич, загляни ко мне, покушай в ресторане сегодня. Балычок свежий. Да...

Там за столиком будет сидеть молодой красивый майор‑летун. Вот он тебя о чем‑то попросит, а ты ему уж выполни эту просьбу. Хорошо? Ну будь здоров на долгие годы.

– Спасибо, Тимур, – поблагодарил Стрельчинский.

– Он через часок подойдет. Смешной такой старик...

«Смешной старик» в соломенной шляпе действительно вскоре появился на лестнице, ведущей в ресторан.

* * *

..."Ниссану" Пастухова довольно долго пришлось сопровождать Егора Кузьмича, пока старичок бодро шел московскими улицами. Он, видимо, любил совершать моцион.

Наконец старичок вошел в какую‑то контору в районе Кузнецкого Моста.

Контора оказалась из богатых: евроотделка, охрана, самый центр города. Роскошная вывеска гласила: «АртГраф. Реклама и дизайн».

– Старичок‑то не рукодельем занимается, – заметил Голубков, покидая машину.

Охранник остановил их и не допускающим возражения тоном спросил, куда это они направляются – К Егору Кузьмичу.

– Он вас ждет?

– Мы старые знакомые.

– Кто такие? Я позвоню, – потянулся он к внутреннему телефону.

Пастухов наполовину вытащил из кобуры пистолет, заставив охранника побледнеть, и через мгновение Голубков, который собирался предъявить какое‑то удостоверение, обнаружил, что проход свободен, а сторож, немо хватая воздух ртом, тихо сидит на своем стуле.

– Ну вот и ладно, – сказал Пастухов и уточнил у охранника:

– Ты тихо посидишь или на всякий случай вырубить тебя?

– Я вас не видел, – хрипло выдавил сообразительный охранник.

– Где он сидит‑то, Егор Кузьмич?

– Второй этаж направо в торце. – Охранник был сама вежливость.

Как художественный салон «АртГраф» поражал взгляд: в комнатах – на стенах и на стендах, на мольбертах и столах – висели и лежали десятки готовых и находящихся в работе плакатов, интерьеров, буклетов.