– Спокойно, – остановил его Пастух. – Действия начальства, если будет желание, обсудишь у меня на Чесне после выполнения боевого задания.

– Наверное, нелегко бывает нас прикрывать перед Нифонтовым, – пытаясь смягчить возникшую неловкость, заметил Муха полковнику, снова нарушая тонкости субординации.

– И это не нашего ума дело, – отрезал Пастух.

– Вы – самая результативная группа из всех, с которыми я работал, – сказал Голубков. – Думайте, ребята, о том, чтобы и в ближайшие дни вернуться с результатом. И с целой головой. Но в первую очередь – с результатом. Так обстоят дела на этот раз.

– Это понятно, как божий день, – ответил Боцман. – Считай, кашу эту мы сами для себя заварили.

– Это не так, – возразил Голубков. – Дудчик давно готовил предательство, и каша эта заваривалась без вашего участия. То, что вы оказались в самой гуще, дает нам некоторые преимущества. Без вас мы могли бы и до сих пор не знать о существовании Амира и вообще работать вслепую.

– Может быть, позвонить этому Игорю в посольство? – предложил Пастухов. – Сумеет ли он все приготовить?

– Я уже связался с Нифонтовым, – сказал Голубков. – Так что Заславский, думаю, уже получил от своего начальства накачку на полную катушку.

Группа отдыхала, потом неспешно добиралась до гостиницы в позванивающем трамвайчике. Они не знали, как в Праге рассчитываются за проезд, и не купили проездные талончики, на которых другие пассажиры бойко отмечали в специальных автоматах дату и время посадки. Так что ехали зайцами. Боцман, отвечавший за общую кассу группы, прикидывал, хватит ли у него чешских крон, чтобы оплатить штраф за шестерых, и возьмут ли контролеры доллары. Впрочем, оказалось, что в Праге никто зайцев не ловит.

Голубков размышлял по дороге о том, что в группе давно назрел кризис. Это видит генерал Нифонтов, это видит он сам, это не секрет для командира группы Пастухова и для глубоко мыслящего Дока. В американской группе специального назначения с каждым из бойцов бесконечно занимался бы штатный психоаналитик, без его допуска ни одного из людей не отправили бы на задание, им старались бы обеспечить отдых и психологическую разгрузку... А, что там рассуждать об Америке...

Их акция против спицынских «беспредельщиков» отчетливо показала, что группа склонна рассчитывать в этой жизни только на себя, занимать при первой же угрозе их братству «круговую оборону». Хотя со стороны могло показаться, что их участие в таджикской операции свидетельствовало, наоборот, о желании и готовности со всей ответственностью нести службу. По‑видимому, группа Пастухова находилась на каком‑то важном этапе, переломе.

И сегодня от них опять зависит едва ли не судьба России, и что‑то снова заставляет их идти вперед...

Что же дает им силы?

* * *

В три часа утра – рассвет еще не начал брезжить за окном, – когда группа быстро собиралась в своих номерах, позвонил Заславский и сообщил о том, что будет в половине четвертого. Сам он прибыл на «опеле», вслед за которым припарковался фордовский четырехдверный микроавтобус.

Муха немедленно занял место водителя, освоился с рычагами, тронул машину с места.

– Все готово, Константин Дмитриевич, – доложил Заславский; об этом же свидетельствовали круги усталости под его глазами. – Осмотрите машину: обнаружьте, где тайник? – не без гордости предложил он.

Голубков незамедлительно принял это предложение – беглый осмотр, какой может провести полиция на дороге, ничего не дал. Довольный Заславский сдвинул вперед до предела задний ряд сидений и вскрыл панель, в которую были утоплены динамики музыкальной системы.