Отношения нанимателей и нанимаемых немедленно улучшились. Я даже заметил несколько улыбок и услышал смех у кухонного костра.

– Не знаю, что вы двое собираетесь делать сегодня после обеда, – с этими словами Лорен закурил сигару, – но я заметил след слона, когда проводил утреннюю разведку. Возьму «лендровер» и подносчиков ружей. Не беспокойтесь, если к ночи мы не явимся: может, придется далеко идти по следу.

Салли подняла голову; на мгновение мне показалось, что она опять собирается высказаться по поводу кровавого спорта, но она только нахмурилась и занялась ветчиной. Я смотрел, как «лендровер» исчезает за поворотом утесов, потом предложил Салли:

– Хочу найти тропу на вершину. Пойдешь со мной?

– Нет уж, Бен, – ответила она. – Хочу порисовать.

Изо всех сил скрывая разочарование, я пошел вдоль подножия холмов и через полмили нашел тропу, ведущую в ущелье. Это ущелье поднималось по склону и сплошь заросло кустарником.

Подъем оказался крутым, солнце жгло спину и, отражаясь от скал, било прямо в лицо. Из трещин и щелей в камне за моими усилиями с живым интересом следила целая армия маленьких пушистых скальных кроликов. Сорок минут спустя, исцарапав руки о колючки, я поднялся на вершину. Моя рубашка насквозь промокла от пота.

На краю обрыва, в тени гигантской эуфорбии, я нашел хороший наблюдательный пункт и принялся с помощью бинокля выискивать хоть какие-нибудь признаки руин. Колючий кустарник у подножия холмов рос не густо, травы почти не было, и сразу стало ясно, что внизу нет ни следа человеческого пребывания или обработки почвы. Я, в сущности уже и не надеясь на удачу, тем не менее почувствовал разочарование. Справившись с ним, я направил бинокль на лагерь. Банту рубил дрова, и некоторое время я забавлялся, следя за ударами топора и слушая звук, доносившийся несколько секунд спустя. Потом в стороне от лагеря, на краю рощи, я заметил яркую розовую блузку Салли. Она, очевидно, отказалась от всякой надежды на большое открытие и – рассудительная девочка – решила извлечь из экспедиции максимум возможного. Я долго смотрел на нее, пытаясь решить, как продолжить кампанию, чтобы сделать эту девушку своей навсегда. Я провел с ней одну ночь и не настолько наивен, чтобы счесть это проявлением неумирающей страсти со стороны высокообразованной, очень умной современной барышни. Она ангел, но я совершенно уверен, что до того, как доктор Бен с его сияющими глазами оказался в ее постели, она играла в те же игры и с другими мужчинами. Весьма вероятно, что ее привлек мой ум, а не тело, что здесь сыграла свою роль жалость и, возможно, некое извращенное любопытство. Однако я был уверен и в том, что этот опыт не принес ей разочарования и мне нужно только постараться превратить уважение и жалость в более глубокое и прочное чувство.

Мир и спокойствие охватили меня, когда я сидел на краю крутого обрыва; я начал понимать, что это путешествие дало мне многое. Хотел бы я подольше задержаться на этих населенных призраками Кровавых холмах с их загадками и безмолвной красотой.

Краем глаза я уловил движение и медленно повернул голову: в шести футах от меня пил сок из цветка дикого алоэ нектарник, «птица солнца», его металлически-зеленая головка блестела, когда он погружал длинный изогнутый клюв в ярко-алый цветок. Я залюбовался им, а когда он, быстро взмахнув крыльями, улетел, испытал чувство утраты. Сожаление становилось все сильнее, я забеспокоился – где-то, на самом пороге сознания, что-то таилось, я только не мог понять, что именно. Я чувствовал лишь, что вот оно, рядом. Еще секунда, и я пойму, что это.

Но тут мое внимание привлекли два тяжелых удара. Полуденную тишину нарушили ружейные выстрелы. Я сидел, прислушиваясь. Секунд через тридцать грянул новый выстрел, и еще. Лорен нашел своего слона.