|
Через полчаса мне уже наскучило смотреть на Костаса, и мы пошли с Роджером гулять. На следующий день остов бамбукового домика был уже готов, Костас переплетал теперь его камышом, чтобы стены и крыша стали крепкими и плотными. Еще день, и постройка была закончена. Выглядела она точь-в-точь как хижина Робинзона Крузо, которую он построил в самом начале. Когда я спросил у мамы, для чего ей нужен этот домик, она ответила, что в точности еще не знает, но для чего-нибудь он пригодится. Такой неопределенной информацией мне и пришлось довольствоваться. Накануне моего дня рождения все стали вести себя несколько более странно, чем всегда. Ларри, например, ходил по всему дому и выкрикивал "ату!", "апорт!" и другие охотничьи словечки. Поскольку подобные штучки случались с ним довольно часто, я не придал им значения. Марго таинственно шныряла по дому с какими-то свертками под мышкой. Однажды я столкнулся с ней в прихожей нос к носу и с удивлением заметил, что она держит в руках разноцветные украшения, оставшиеся с Рождества. Увидев меня, Марго испуганно вскрикнула и с видом пойманной преступницы бросилась в свою спальню, а я только рот раскрыл от изумления. Даже Лесли и Спиро были сами не свои. Они то и дело уходили в садик на тайные совещания. Из тех обрывков фраз, которые мне удалось подслушать, я не сумел понять, что же они замышляют. - На заднем сиденье, - говорил насупившись Спиро. - Честное слово, мастер Лесли, я уже такое делал. - Ну, если вы уверены, Спиро, - с сомнением отвечал Лесли, - только смотрите, чтоб не было никаких сломанных ног. Тут Лесли увидел, что я без стеснения подслушиваю их, и грубо спросил, какого черта я позволяю себе слушать чужие разговоры. Шел бы лучше к морю и прыгал там со скалы. Чувствуя, что все в доме плохо настроены, мы с Роджером ушли в оливковые рощи и до конца дня попусту гонялись за зелеными ящерицами. А вечером, только я загасил лампу и улегся в постель, из оливковых рощ вдруг донеслось хриплое пение и взрывы хохота. Через некоторое время я уже мог различить голоса Лесли и Ларри и голос Спиро. Все они, кажется, пели разные песни. Должно быть, куда-то ходили и слишком хорошо там повеселились, решил я. По сердитому шепоту и шарканью ног в коридоре я мог заключить, что Марго и мама пришли к тому же выводу. Продолжая громко смеяться над какими-то остротами Ларри, компания ворвалась в дом, где мама и Марго встретили их сердитым шиканьем. - Тише, - сказала мама. - Вы разбудите Джерри. Расскажите, что вы пили? - Вино, - величественно произнес Ларри и икнул. - Вино, - повторил Лесли. - А потом мы танцевали. Спиро танцевал, и я танцевал, и Ларри танцевал. И Спиро танцевал, и потом Ларри танцевал, и потом я танцевал. - Ложитесь-ка лучше в постель, - сказала мама. - И потом Спиро опять танцевал, - сказал Лесли. - Хорошо, хорошо, милый, - сказала мама. - Иди, ради Бога, спать. Знаете что, Спиро, по-моему, не надо было разрешать им столько пить. - Спиро танцевал, - сказал Лесли, и на сей раз кстати. - Я уложу его в постель, - предложил Ларри. - Только я один и трезвый. До меня донесся шум их нестройных шагов по каменным плиткам, когда они, обняв друг друга, выходили из коридора. - Теперь я танцую с тобой, - послышался голос Лесли, которого Ларри втащил в спальню и посадил на кровать. - Вы извините меня, миссис Даррелл, - проговорил Спиро осипшим от вина голосом. |
