Изменить размер шрифта - +
Но они соседствуют все-таки с темными силами. Они не борются за нашу культуру, а лишь в душе, точно в тиши музея, хранят уважение к ней!

Что-то помешало Валерию подметить во взрослом рассуждении и маленькую несуразность (студентка согласилась со словами, которые сама же приписала ему), и чрезмерную горячность. Он воспринимал сейчас одно - правду, что говорила Наталья Николаевна. Подробности ускользали, и даже сравнение - «в душе, точно в тиши музея» - лишь считанные секунды было для него диковинным. Позднее он ощущал уже не оригинальность, а только горечь этого сравнения.

- Как же все-таки так получается? - после паузы снова спросил Валерий.

- Не знаю, - ответила Наталья Николаевна в третий раз.

Несколько минут они шли молча.

- Вот этот переулок - мой, - сказала студентка. - Доведете меня до дому или, может быть…

- Нет, почему… доведу, - немедля отозвался он.

Оглядевшись, Валерий обнаружил, что ему совершенно незнакомо ни место, где он находится, ни название переулка на ржавой дощечке с полустершейся первой буквой и целехоньким твердым знаком на конце. Захваченный беседой, он не следил за дорогой и теперь помнил всего-навсего, что шагает, кажется, уже довольно долго.

Едва Наталья Николаевна и Валерий свернули в переулок, как от угла отделились трое молодцов - один лет четырнадцати, крупный и рослый, и двое поменьше, похлипче. Они последовали за Натальей Николаевной и Валерием, сначала нарочно громко переговариваясь между собой: «Какая пара», «Вот это пара!», «Жених с невестой!», «Любовь до гроба!» Затем парнишка поменьше забежал вперед и, хихикая, спросил:

- Вы скоро женитесь?..

- Чего ты, не видишь - уже! - басовито откликнулся рослый парень, шедший позади.

- Ребята, как не совестно безобразничать! - возмутилась Наталья Николаевна. - Прекратите сейчас же балаган!

- Жена обиделась! - объявил старший, а двое других старательно захохотали во все горло, семеня по пятам за студенткой и Валерием.

Валерий обернулся, мгновенно схватил хохочущего мальчишку за ворот, приподнял, встряхнул, опустил. Тот побелел от страха. Второй, разом оборвав смех, отпрянул к старшему. Рослый парень подскочил к Валерию:

- Ну-ка, отпусти!

- Я те зубы поскалю! - спокойно и негромко сказал Валерий, не двигаясь с места, и выругался. - Беги отсюда! Дам в лоб! - Последние слова, произнесенные надлежаще грубо и отрывисто, действовали безотказно, так как давали понять мальчишкам, что им встретился «свой», да к тому же, видать, «тертый».

Когда мальчишки, невнятно грозя «попомнить», скрылись, Валерий как ни в чем не бывало вернулся к разговору. Но на студентку встреча произвела большее впечатление.

- Вы себя с ними очень решительно вели! - сказала она возбужденно. - Просто на редкость ловко их спровадили! Я уж не на шутку забоялась…

- Что вы, это ж мелкота, - ответил Валерий небрежно и скромно, - пустяки…

- Но все-таки их было трое! На редкость ловко вы их спровадили, - повторила она. И, поколебавшись, добавила: - Только вот ругались напрасно.

«Услыхала все-таки», - подумал Валерий.

- Таких же добром, уговором не возьмешь, я-то знаю, Наталья Николаевна, - сказал он, оправдываясь. - Начали б мы: «Как вам не стыдно, должны соображать…» - и всякое в таком роде, ни за что они б не отстали.

Наталья Николаевна ничего не возразила, и он, решив, что этот вопрос исчерпан, заговорил о другом:

- Я вот вчера дочитал «Педагогическую поэму». Так там Макаренко на последней странице пишет: может быть, создадут скоро простую, деловую книжку - о коммунистическом воспитании. Вы, наверное, помните - как раз кончается этим.

Быстрый переход