– Скотти, ты уверен?

– Да, сэр, вот только… я всё время думаю…

– Я знаю, Скотти, знаю.

Джим также поднял руку. Он поочерёдно посмотрел на каждого, затем кивнул.

– В записи будет сказано, – произнёс он, – что адмирал и офицеры погибшего звездолёта «Энтерпрайз» устроили анонимное голосование и единогласно проголосовали за то, чтобы вернуться на Землю и ответить за свои действия, направленные на спасение своего товарища, капитана Спока. – Он замялся. Ему хотелось как-то выразить им благодарность за поддержку, но слова не шли на ум. – Всем спасибо, – неестественно напряжённым голосом сказал он. – Прошу всех вернуться на свои посты.

Поначалу никто из них не верил, что этот корабль снова сможет летать. Скотти яростно отрицал всякую возможность того, что корабль когда-либо выйдет в космос. Зулу сумел искусно превратить проблему в вызов его профессиональной гордости, несколько нарушив, таким образом, его состояние подавленности. Во время работы Скотт то и дело переходил от полного отчаяния перед громадностью стоящей перед ним задачи к угрюмой решимости преодолеть все препятствия.

Всякий раз, едва им удавалось решить одну проблему, вместо неё тотчас возникала другая. Теперь Джим понимал, что чувствовал капитан парусника восемнадцатого века, оказавшись на необитаемом острове за тысячи миль от цивилизации, когда ему приходилось менять сломанную мачту или латать дыру в корпусе. Но Джим не мог отправиться в лес, срубить дерево и изготовить из него то, что нужно (на Вулкане, кстати, и не было лесов, а немногие росшие деревья охранялись, как национальное достояние); он не мог отремонтировать корпус, пусть даже и временно, просто затянув дыру парусиной. Ему выпала нелёгкая задача убеждать вулканских квартирмейстеров и бюрократов, что предоставление ему и его людям необходимого оборудования является безупречно логичным поступком.

Он предпочёл бы отправиться в лес и свалить дерево.

Скотта Джим обнаружил рядом с кораблём. Задрав голову, инженер критически разглядывал заплату на корпусе.

– Мистер Скотт, как скоро мы сможем тронуться в путь?

– Дайте мне ещё один день, сэр, – ответил Скотт. – Отремонтировать корабль было не трудно. А вот с клингонским прошлось попотеть.

Джим кивнул с самым серьёзным видом, воздержавшись от напоминаний, сколько раз Скотт называл эту затею безнадёжной. Инженер поднялся по трапу и исчез внутри корабля.

Подошёл Маккой и остановился рядом, скрестив руки на груди.

– Они могли хотя бы послать за нами корабль, – сказал он.

Джим решил ничего не говорить Маккою о своём разговоре с адмиралом Картрайтом. Доктору совершенно ни к чему был лишний стресс.

– Что бы ты счёл подходящим для такого случая Боунз? – спросил он, стараясь принять шутливый тон. – Небольшую яхту для особо важных персон?

– Да уж скорее мы заслужили это, чем трибунал!

– Боунз, я потерял «Энтерпрайз»!

– Ты и «Лидию Сатэрленд» потерял. Не отдали же тебя под трибунал в тот раз.

– Тогда я был героем, Боунз. А теперь… – Он пожал плечами. – Они могли бы обойтись и без трибунала, но решили по-другому. Кроме того, важно не то, что нас будут судить. Важен приговор.

– Приговор, на каких именно рудниках нам придётся добывать борнит остаток дней своих? Неужели недостаточно того, что мы вынуждены возвращаться домой в этой клингонской мухоловке?

– Только не говори этого капитану Зулу. Как бы то ни было, я предпочитаю вернуться домой своим ходом. К тому же, мы можем кое-что узнать из этой мухоловки. Её маскировочный генератор дорого нам обошёлся.