Всё это он хорошо знал. Отчего же тогда он сам чувствовал, что разгневан на адмирала? Как могло случиться, что реакция Джеймса Кирка причинила вулканцу такую боль?

Он попытался найти объяснение ярости Кирка. Тревога о том, что будет с Землёй, если «Баунти» не вернётся, ни в коей мере не могла повлиять на судьбу планеты; равно как и переживания за судьбу Сарека не могли спасти старшего вулканца. Чего же ожидал от него Кирк? Даже если он ощущал боль и тревогу, какой смыл выказывать эти эмоции перед своим командиром и унижать себя, проявляя недостаток самоконтроля? Какую пользу это может дать?

Спок сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, преодолеть замешательство и эмоции, наличие которых он не мог отрицать. Ему хотелось вернуться в свою каюту; хотелось заняться медитацией, пока к нему не вернётся способность полностью контролировать себя. Но это было невозможным. Предстояло слишком много работы.

Пытаясь сделать вид, что ничего не случилось, или, по крайней мере, что вспышка Кирка не задела его, Спок распрямил плечи и последовал за адмиралом в двигательный отсек.

Ухура не отрывала глаз от показаний трикодера, в то время как Павел проверял уровень зарядки накопителя в десятый раз за столько же минут. Процесс требовал гораздо больше времени, чем полагал мистер Скотт. Ухура и Павел находились возле реакторной уже почти час. Если ещё десять минут им не помешают…

В радарном отсеке авианосца «Энтерпрайз» оператор начал обычную проверку аппаратуры. Внезапно на экране возникли помехи. Нахмурившись, оператор поколдовал над настройкой. На мгновение экран прояснился, затем помехи вернулись.

– Что там такое… Коммандер, взгляните!

Дежурный офицер присоединился к оператору. Взглянув на экран, он также нахмурился.

– Я думал, Вы проводите обычную контрольную проверку.

– Да, сэр. Но приборы показывают утечку энергии из модуля. Это где-то внутри корабля.

Оператор всё ещё пытался определить источник сигнала. Дежурный офицер, нависая над ним, смотрел ему через плечо, пока не зазвонил телефон, и ему пришлось поднять трубку.

– Говорит Роджерсон. Да, у нас то же самое. Как, по-вашему, что это может быть? – Он выслушал ответ, а когда заговорил снова, голос у него был напряжённым. – Вы уверены? Проверьте видеосканер. Мне нужно подтверждение. – Он прикрыл ладонью трубку. – Они считают, что кто-то проник в один из ММР.

У дверей реакторной гудение накопителя фотонов усилилось, а затем внезапно прекратилось.

–  Есть! – сказал Павел. – Готово! – И он отнял аппарат от стены.

Ухура открыла коммуникатор.

– Скотти, можете забирать нас. – Ответом ей был треск помех. – Скотти? Говорит Ухура. Пожалуйста, ответьте. – Она подождала. – Скотти, Вы слышите нас?

– Слышу, – едва донеслось сквозь треск помех. – Мощность транспортатора на минимуме. Придётся забирать вас по одному. Ты первая.

Павел сунул накопитель Ухуре.

Вокруг Ухуры появилось мерцание, но это не был нормальный эффект транспортации. Вместо обычного прохладного лёгкого покалывания Ухура ощутила, словно в тело её вонзились тысячи игл. Понадобилось гораздо дольше обычного, чтобы она, наконец, исчезла.

Павел терпеливо ждал, пока транспортатор «Баунти» перезарядится и заберёт его отсюда. После гудения накопителя тишина действовала ему на нервы. От постоянных вспышек света разболелась голова.