— Даже если так — она не должна больше страдать. А люди должны узнать правду о том, что творится в тех лабораториях.

— Боюсь, в этот раз они её не узнают. А если бы и узнали — им было бы плевать. Разве они не знают о том, что в мире существует больше миллиона клонов, которых практически ни в одном государстве мира не признают людьми? И что, это их сильно заботит?

— А что, это сильно заботит тебя?

Она не ответила — лишь выпила остаток вина в бокале.

— Знаешь, — прошептала она, откидываясь на спинку дивана, запрокидывая голову и устало прикрывая глаза. — Всё, что ты делаешь — ужасно глупо и предсказуемо. Рядом с такими людьми, как те же Рикардо Гизу, Иошинори Хаттори или Мартин Сингх, ты даже не пигмей — ты букашка. Ты ничего не в силах сделать, ничего не в силах изменить, даже ничего толком не понимаешь в происходящем. Лишь бестолково порхаешь вокруг огня, пока не опалишь крылышки. Даже тем, кого ты любишь и кого ты пытаешься спасти — мало проку от твоей доброты и самоотверженности. И это ужасно глупо, что я им завидую.

Сай, выслушал все фразы, за исключением последней, с насмешливой улыбкой на лице, за которой прятал упрямое нежелание признавать её очевидную правоту, недоумённо приоткрыл рот.

— Я не понимаю, — молвил он с осторожностью, выискивая подвох.

— Знаю, — ответила женщина, не открывая глаз. — Я уже так устала от этого, Сай. От того, что я никому не могу довериться. Что я всё время одна, даже если кто-то есть рядом. Что я не верю в добро, потому что его нет в моей жизни и никогда не было. И ладно бы его совсем не существовало! Но ведь я вижу его вокруг. Иногда.

— Хочешь, чтобы я тебе посочувствовал? — удивился мужчина, не скупясь на сарказм. — А разве у таких, как ты, нет для этого целой толпы вышколенных высокооплачиваемых психоаналитиков, гуру и лайф-коучей? Извини, если я выразился неточно. Ведь я — клон, выращенный в китайской лаборатории, который всю жизнь прятался от своих создателей и жил в дерьме!

Последние слова вырвались у него на повышенном тоне, что случалось с ним нечасто. Но она, казалось, не услышала его.

— Я могу тебе довериться, Сай? — спросила она тихо.

Из-за вопиющей абсурдности вопроса он раздраженно от него отмахнулся и фыркнул.

— Да о чём ты вообще? Конечно же нет. Мы с тобой третий раз видимся.

— Поклянись мне, что то, что ты от меня услышишь, останется между нами навсегда.

— Да что значит клятва незнакомца, да ещё и клона? — криво усмехнулся он, и тут же поморщился из-за раны на лице, которой не понравилась эта усмешка. — Ты вообще в своём уме?

— А тебе какая разница? Поклянись, да и всё.

— Я не собираюсь играть в эти дурацкие игры, — упрямо поджал губы он.

— Если бы это для тебя ничего не значило — ты бы уже давно поклялся.

Сай вздохнул и покачал головой, гадая, из-за сюрреализма происходящего, не находится ли он до сих пор в наркотической нирване, вызванной болеутоляющими, или в виртуальной реальности, где из него, с помощью каких-то хитромудрых уловок, пытаются выудить важную информацию. Проверить последнюю версию было довольно просто — достаточно выйти на балкон и сигануть вниз. Обидно будет, правда, ошибиться.

— Ну хорошо, — сдался он, и, не скрывая сарказма, сказал: — Я клянусь. И что теперь?

Мария открыла глаза и какое-то время внимательно смотрела на него, прежде чем сделать приглашающий жест, указав на диван рядом с собой:

— Подойди, сядь рядом. Я применила все средства защиты от прослушки, какие у меня есть.