— Хм. Правда? — удивился дядя, с уважением покосившись на племянницу.

— И как только у тебя хватает на всё сил?! — с искренним восхищением воскликнула его спутница.

«А они здорово смотрятся вместе» — подумала про себя Саша, отмечая, с какой неподдельной нежностью Гюль Расули, черноглазая афганка с длинными кучерявыми волосами, смотрит на дядю. 43-летняя Гюль была младше Дюка на 24 года, но в остальном эти двое были очень похожи. Как и дядя, Гюль всю жизнь проработала в системе ООН, будучи сейчас одной из инспекторов Совета по правам человека. Как и он, она имела за плечами неудачный брак. Они были давно знакомы по работе и испытывали взаимную симпатию, но лишь в этом году решились наконец сойтись.

Глядя на то, как в её обществе посвежел и повеселел дядя, для которого потеря единственного сына стала тяжким ударом, Саша от всей души пожелала: «Хоть бы у него получилось снова». Гюль была в возрасте, в котором всё ещё можно попробовать завести ребёнка, имея доступ к достижениям современной медицины. А дядя был ещё достаточно молод и энергичен, чтобы суметь его воспитать. Если это произойдёт — может быть, когда-нибудь с лица дяди исчезнет тень, появившаяся более года назад после того, что случилось с Энди. «Может быть, когда-нибудь» — повторила она про себя, мысленно переносясь на второй этаж, в мамину комнату, которую бабушка Лара продолжает заботливо поддерживать в прежнем состоянии даже столько лет спустя. Она вряд ли способна была осознать всю глубину горя, которое испытывает родитель, потерявший ребёнка. Она знала лишь то, что даже в такой ситуации можно найти в себе силы жить дальше. Ведь нашла же их бабушка.

Может быть, этот дом ещё станет прежним. Вдруг дядя Дюк решит поселиться тут со своей новой семьёй, чтобы заодно ухаживать за постаревшими родителями? Саша сомневалась в том, что так произойдёт, даже если у дяди с его спутницей всё сложится хорошо. Людям, привыкшим к простоте и комфорту городской жизни, непросто будет приноровиться к этой старой вилле, остро нуждающейся в ремонте. Но Саше очень хотелось верить в этот сценарий, и представлять, что однажды в этих стенах снова раздадутся шаги маленького человечка, который унаследует фамилию Юфирти, и не позволит прерваться генетической цепочке, к которой принадлежала и её собственная мать.

«Он имеет право знать» — уже не в первый раз на протяжении прошедшего года услышала она внутри голос своей совести, полный укора. Однако она не прислушалась к этому голосу снова, сомневаясь, но чувствуя в глубине души, что поступает правильно. Дядя должен жить дальше. Должен быть счастлив. Но он никогда не сможет, если узнает правду о смерти своего сына. Весь остаток своей жизни он потратит на борьбу за правосудие, даже если эта борьба будет стоит жизни ему самому.

— Саша, ты в порядке? — поинтересовался у неё Дюк. — Ты выглядишь совсем замученной.

Дядя всегда был с ней честен и справедлив. Любил её, воспитывал. Во многом заменил отца. Она чувствовала тяжелый груз на сердце, глядя в глаза родному человеку и умалчивая о страшной тайне, которая перевернула бы весь его мир. Лишь одно она могла бы сказать в своё оправдание: она никогда не позволит убийцам Энди выйти сухими из воды. Всё, что пожелал бы сделать дядя, узнай он правду — она сделает сама, в нужном месте и в нужное время.

— Знаете, — произнесла она, оглядывая собравшихся за столом родных долгим взглядом, будто хотела мысленно сфотографировать эту картинку и сохранить в своей памяти навсегда. — Я люблю вас. И я так рада, что мы с вами собрались тут сегодня, что даже не могу этого передать.

— Звучит как тост! — тронутый её искренними словами, поднял бокал дядя.