— По твоей откровенности и твоему сарказму я скучал особенно.

— Да ну? Вот так вот лежал по ночам и скучал, мечтательно глядя в потолок? А позвонить, написать, приехать — стеснялся? О, Сай, это так трогательно и мило!

— Ты ведь сама знаешь, что мне приходится соблюдать большую осторожность. Ради этой встречи я вышел из подполья впервые за очень долгое время. Я рискую не только своей жизнью и свободой. Есть и другие люди, которые на меня рассчитывают. Люди, которым отказали в праве называться «людьми».

— Да, я знаю это, Сай! Поверь мне, руководитель нашей службы безопасности, а по совместительству мой бывший, очень постарался, чтобы ко мне попадали все самые свежие и подробные сведения о твоей деятельности и деятельности твоих побратимов. Так что о количестве младенцев, которых ты съедаешь каждое утро, вынашивая планы установить мировое господство клонов над остальными людьми планеты, я хорошо осведомлена.

— О таком лучше не говорить в людных местах, Саша. Даже в Японии. Любой разговор кто-то слышит. И этот «кто-то» не всегда может отличить юмор от чего-то серьёзного.

— Как угодно. Я уже говорила тебе, и говорю ещё раз — я уважаю то, что ты делаешь. Но это — об уважении. А то, о чем пытаешься сейчас говорить ты — это нечто совсем иное. То, что касается только нас двоих.

— Знаю, — ответил Сай, посмурнев. — Прости. Такие темы никогда мне не давались.

Некоторое время царило многозначительное молчание. Саша избегала смотреть чересчур долго и пристально в его глаза, чтобы они не затягивали её в омут, в котором она сейчас очень не хотела (хотя какой-то частью души и желала) оказаться.

Она тоже жила своим делом. Более того — собиралась в один прекрасный день собрать манатки и покинуть эту планету навсегда. Это делало её, мягко говоря, плохим примером «обычной девушки, стремящейся к простому семейному счастью». Но образ жизни, который вёл Сай — это было чересчур даже для неё.

Она не готова была присоединиться к нему в его борьбе, переживать её всей душой вместе с ним. Да он и не предлагал этого. А лишь это могло на самом деле их сблизить.

Видеться с ним время от времени, разыгрывать банальную love story, при этом понятия не имея, что на самом деле творится в потёмках его души — так она не могла. Да и не хотела. Однажды она уже проходила это — болезненную тягу к мужчине, который появляется в её жизни время от времени, словно выныривая из мрака, в котором он проводит те дни, недели или даже месяцы, что разделяют их встречи. Тогда она усвоила — такой мужчина всё равно будет принадлежать не ей, а этому мраку, и призракам, которые прячутся в нём.

— Недавно я подобрался кое к чему важному, — заговорил Сай после длительной паузы, поняв, что пора переходить к делу. — Даже более страшному и гадкому, чем всё, с чем я имею дело обычно.

Хотя они сидели вдвоём и рядом не было никого, кто мог их слышать, он ощутимо понизил голос. Должно быть, к такому драматическому переходу на шепот люди склонны рефлекторно, даже когда в этом нет никакого практического смысла.

Саша молча внимала.

— Уже много лет я иду по следу своих создателей — людей из государственной корпорации «Женьли». В моей душе, если ты веришь в её существование, вызывают отклик любые притеснения людей, подобных мне. А они происходят на большей части Земного шара. Но «Женьли» — для меня это ещё и личное.

— Я понимаю.

— Они очень скрытны. Их деятельность почти не освещают ни китайские, ни мировые СМИ. А если иногда и освещают, то пытаются преподнести их как обычное безобидное научно-исследовательское учреждение. Но мы с товарищами кропотливо собираем на них досье.