- Мы уже забыли про тебя, - продолжала Ортанс, - и вдруг ты снова появляешься, чтобы опять вовлечь нас куда-нибудь.
- Не бойся, Ортанс, - теперь уже грустно заметила мадам Марен. - Меня знают отныне под именем мадам Марен.
Сестра с новой силой набросилась на Анжелику:
- Ты ведешь скандальный образ жизни и занимаешься коммерцией, как мужчина. Ты опять хочешь нас опозорить. Единственная женщина в Париже продает шоколад, и это моя сестра.
Анжелика пожала плечами. Причитания сестры не трогали ее. Потом она спросила:
- Сестра, а что с моими крошками?
Мадам Фалло с глупым видом посмотрела на нее.
- Да-а, два моих «ангелочка»? Я их поручала тебе, когда меня гнали отовсюду, как бешеную собаку. - Она увидела, как сестра приготовилась к обороне.
- Да, уже время рассказать тебе о твоих сыновьях. - Ортанс всхлипнула в кружевной платочек. - Ты еще думаешь о них? Ну и мать!
- Я вижу, сестра, дела у тебя идут хорошо. На тебе такие драгоценности. Ну, расскажи мне о моих крошках. Что с ними? Они у тебя?
Мадам Фалло скривилась.
- Нет, я их давно уже не видела. Я оставила их у кормилицы. Но мне нечем было заплатить ей...
Анжелика перебила:
- Но ведь они уже большие. Что с ними стало? - продолжала она ломать комедию.
Вдруг лицо Ортанс перекосилось.
- Я не знаю, как тебе объяснить, - промямлила она. - О, это ужасно! Их забрала цыганка. - Ортанс всхлипывала, губы ее дрожали.
- Как же это случилось? - Анжелика приняла растерянный вид.
- Я была в деревне и узнала об этом у кормилицы. Ничего невозможно было сделать, так как это случилось за полгода до моего приезда.
- Как, шесть месяцев ты не была у детей? Ты не платила кормилице?
- Нам самим не на что было жить, - продолжала причитать мадам Фалло, - после скандального процесса твоего мужа Гастон потерял всех клиентов. Мы даже переехали в другой район Парижа и продали дом. Как только смогла, я побывала у кормилицы, которая рассказала мне об этой драме. Однажды цыганка, одетая в лохмотья, вошла во двор кормилицы и сказала, что это ее дети, но так как кормилица воспротивилась, она пригрозила ей ножом. Я даже дала кормилице деньги для успокоения нервов.
- Конечно, кормилица преувеличивает. Я не была в лохмотьях и не угрожала ей ножом, - спокойно сказала Анжелика.
- Да, с тобой можно попасть в любую историю, - воскликнула Ортанс и резко вскочила. - Ты... ты... Прощай!
Она выбежала из салона, опрокинув табуретку.
***
В тот же вечер мадам Марен и принц Конде играли в «ока». Эта партия привлекла внимание и нищих, и богатых, она всполошила весь Париж.
Обычно в карты садились играть с наступлением сумерек, когда приносили свечи. В зависимости от ставок игроков игра могла продолжаться три-четыре часа, потом ужин, и гости разъезжались по домам. В игре участвовало несколько человек. Играли по-крупному, первый круг обычно выбивал неимущих игроков.
Игра была в самом разгаре, когда мадам Марен, которая все время думала о разговоре с сестрой, заметила, что у нее завязалась игра с принцем Конде, маркизом де Тианжем и президентом Коммерсоном. Вот уже несколько минут она вела игру и была в выигрыше.
- Сегодня вам везет, мадам, - заметил маркиз де Тианж с гримасой досады на лице. |