|
Версаль, о котором все столько говорили и в который она мечтала попасть, во всей своей красе казался ей миражом, несбыточной мечтой. Он стал точкой преткновения в ее жизни. Поехать в Версаль! Но простая шоколадница, даже самая богатая в Париже, могла ли она поехать во дворец? Нет! Ей нужен был титул - пропуск в сердце двора короля-солнце. Она говорила себе, что однажды это непременно произойдет, и продвигалась все ближе к намеченной цели. Людовик XIV тратил колоссальные суммы на украшение своей резиденции. - Он так часто хвастает своим двором, как красотка лицом, - говорила мадам де Севине. Как только королева-мать умерла от болезни, король поскакал в Версаль и пробыл там три дня. Он бродил по аллеям парка, проходя мимо статуй богов и богинь. Версаль взял на себя печаль его величества. Он оплакивал там женщину, свою мать, сделавшую его королем. Он видел ее в последний раз перед вечностью. Задержавшись на одно мгновение в любимой комнате матери, Анны Австрийской, он пробежал взглядом по кустам жасмина, по китайским безделушкам из золота и серебра. К этому времени мадам де Монтеспан также потеряла свою мать и ее траур совпал с трауром двора. Последнее время она часто бывала у мадам Марен в отеле дю Ботрен, избегая кредиторов. Ее радости чередовались с переживаниями. Она рассказывала Анжелике о своем детстве. Ее отец был гулякой, а мать религиозной женщиной. Весь день она пропадала в церкви, а вечером уходил муж, и они практически не виделись. Никто не мог понять, как они могли сотворить столько детей. Атенаис говорила также и о дворе. - Королева глупа, - зло заявляла она. - Как только король мог позариться на эту доску, Лавальер, на эту дуру! Атенаис страстно мечтала занять место Лавальер. Говорили, что мадам де Фур и мадам де Суассон ходили к прорицательнице ля Вуазин, чтобы отравить Лавальер. В ту пору много говорили о ядах, но только старое поколение пользовалось перед едой противоядиями. Новое поколение пренебрегало ими. Однако многие умирали неизвестно отчего. Дегре любил повторять, что они умирают от пистолетного выстрела в суп. У мадам Марен была еще одна соседка, маркиза де Бренвилье, которая жила на улице Шарля, 5. Анжелика узнала ее. Когда она была в банде Каламбредена, на мосту ограбили именно ее. Конечно, маркиза не узнала бы ее, но ее браслет хранился у мадам Марен в шкатулке вместе с ножом Родогона, как память о былых временах, проведенных в банде на парижском «дне». В этот раз Анжелика пришла к сестре лейтенанта полиции, чтобы побыстрее провели расследование интересующего ее дела. Мадам де Бренвилье должна была сама свести Анжелику со своим братом, который занимал теперь пост лейтенанта полиции, так как его отец, господин Добрэ умер и они продолжали его дело. Дело было пустяковое. Надо было освободить одного нищего, который попал в тюрьму, а Анжелика хотела взять его себе на службу. Этим человеком был никто иной, как Легкая нога. Как-то Анжелика ехала в карете по площади Риволи и вдруг наверху увидела знакомое лицо с грустными глазами. У нее защемило сердце. Легкая нога стал невинной жертвой своей профессии. Даже в башне Несль он никогда не воровал, за ним не водился такой грех. Он только просил милостыню. Анжелика остановила свою карету. - Что ты там делаешь? - спросила она его. - А, это ты, «маркиза ангелов», - отвечал несчастный. |
