Казалось, ночь будет длиться вечно, к тому же я был утомлен долгим путешествием и поэтому поставил перед собой задачу пройти через лес, ступая легко и осторожно. Еще будучи мальчишками, мы проводили в лесу много времени, играя в какие-то свои игры, а потом еще и отправлялись на охоту вместе с индейцами. Со временем мы научились передвигаться на манер призраков, совершенно бесшумно.

На все про все у меня ушел час, и я был уже далеко в лесу, когда навстречу мне вдруг вышел Янс. Он возник словно из ниоткуда.

— Тенако ушел.

— Как ушел?

— Я собирал ветки для костра, потом оглянулся, смотрю, а он исчез.

— Он выполнил свою задачу. Разыскал нас и привел сюда. Остальное его уже не касается.

Мы вместе вернулись туда, где были оставлены лошади. Как только выяснилось, что Тенако ушел, Янс немедленно перенес наш лагерь в другое место. Не слишком далеко, но все же вполне достаточно для большей безопасности, если о ней вообще можно вести речь, оказавшись во вражеском краю, где даже некоторые из белых были настроены против нас.

Мы улеглись спать, положась на собственный чуткий сон и на лошадей, которые могли предупредить о надвигающейся опасности. На рассвете мы поели немного мяса, того самого, которое я принес от Пенни, и выпили переданного ими сидра. После этого мы отвели лошадей пастись на небольшую уединенную лужайку, затерявшуюся среди дубов. Я вернулся обратно и стал дожидаться Пенни.

Пенни и Маклин наконец появились, но они были не одни. Их сопровождали еще двое. Я постарался восстановить в памяти то немногое, что мне уже было известно.

Один из незнакомцев оказался высокого роста и могучего телосложения. Мне это сразу не понравилось.

Накануне вечером за столом было много разговоров, и хоть я не принимал в них никакого участия, тем не менее прислушивался внимательно. Следовать можно не только по той тропе, что проложена на земле, но и по той, что существует в воображении.

В основном разговор вертелся вокруг местных событий и происшествий, вокруг каких-то незнакомых людей, о которых я не имел ни малейшего представления. Часто поминали церковные проповеди, и я подумал: как прав был мой брат, когда говорил, что от церкви в немалой степени зависит общественное мнение. Эти люди были горделивыми упрямцами, которых невозможно было сбить с пути истинного, если только их не понуждает к этому совесть. Но даже совесть может оказаться плохим советчиком, если она не подкреплена знаниями.

И все же я думал о том, что нам теперь предстоит сделать. Большой проблемой было то, что мы практически ничего не знали об индейцах из племени пекотов. Об индейцах других племен мне также было известно крайне мало, но, имея какой-никакой опыт общения с ними, я сознавал, что между ними существуют различия. Обычай называть всех без разбору краснокожих одним словом «индейцы» сродни тому, как если бы всех белых называли просто европейцами, не разделяя на французов или итальянцев.

Если мои знания и были скудны, то я, по крайней мере, отдавал себе отчет в том, что знаю мало. В разное время мне приходилось сталкиваться с индейцами из племен эно, катоба, окканичи, сенеки и чероки. Все они отличались друг от друга, и эти различия были очень важны.

Четверо мужчин двинулись по тропе. Возглавляли шествие Пенни и Маклин.

Дом, выстроенный Томом Пенни, во многом отражал достоинства его характера: надежное жилище, построенное для безопасности и удобства хозяев, а не просто крыша над головой, не какое-то там наспех сколоченное обиталище. В доме Пенни было две комнаты, просторная кухня, выполнявшая также роль гостиной, и смежная с ней спальня. Наверху была устроена комната, где спали девочки и где было тепло, благодаря поднимавшемуся теплому воздуху.