– Вот так дела, – проговорил молодец, выслушав доклад. – Меня зовут Семен Петренко, для вас – товарищ сержант, и здесь я решаю, кому, что и когда делать… Понятно?

Андрей хотел сказать, что они вовсе не навязываются, но оказалось, что вопрос был риторическим. Сержант продолжил, не дав никому и рта раскрыть, и напору в его краткой, сдобренной крепкими словечками речи оказалось столько, что хватило бы на пару бульдозеров.

Это было нечто вроде предупреждения чужакам – не суйтесь в наши дела, и все будет хорошо.

– Ну, вот, теперь можно и о деле, – сказал Петренко, закончив вступление, и заулыбался вполне по-человечески.

Через полчаса гости были не только размещены в одном из домов, накормлены, а еще и вымыты – на территории общины имелась скважина с ручным качком, и летний душ, где налитая в огромную бочку вода грелась на солнце.

– Прямо рай, зуб даю, – заметил Илья, когда они вернулись к себе.

– Да, неплохо они устроились, – согласился Андрей, но тут в комнату заглянул Петренко.

– Вижу, что довольны, – громыхнул он. – Можно на пару слов?

Последняя фраза относилась к Соловьеву.

Они вышли во двор, к стоявшему у забора «Запорожцу», настолько грязному и ржавому, что цвет его можно было только угадать. Сержант покряхтел, смерил Андрея взглядом и даже с какой-то робостью поинтересовался:

– Вы что, и вправду до Обнинска собираетесь дойти?

– Да.

– Зачем?

На язык просился резкий ответ, но Андрей сдержался и сказал спокойно, даже лениво:

– Есть там кое-что, что нам очень сильно хотелось бы осмотреть. А в чем дело?

Петренко замялся, выказывая необычайную для военного человека нерешительность, а затем махнул рукой, словно перед прыжком вниз головой в пропасть, и заговорил:

– Мы, конечно, разведки не ведем… Не до того, понятное дело.

Из дальнейших его слов выяснилось, что на юге, в той стороне, где находится Обнинск, дела обстоят «нехорошо», что оттуда ползет всякая хренота, с которой человеку лучше не связываться, если он, конечно, хочет остаться в живых и при здравом рассудке.

Сержант упомянул явившегося из Обнинска сумасшедшего, что умер через два дня, а до этого нес околесицу, рассказал о «светящемся небе», поведал о появляющихся на южной окраине странных тварях.

– Мерещится, что они людьми вчера были, так на нас похожи, – выдал он в завершение.

О том, что чудовища, даже самые нелепые и странные, недавно принадлежали к человеческому роду, здесь не догадались.

– Хм, надо же, – сказал Андрей. – Но мы все же рискнем.

Пройдя чуть ли не пятьсот километров, справившись с разными опасностями и повидав такое, чего хватит на полсотни кошмарных снов, глупо отступать из-за страшилок, придуманных теми, кто все это время просидел на месте.

– Дело ваше, – буркнул Петренко. – Силой держать не будем. Спокойной ночи.

И, развернувшись, он зашагал прочь.

Андрей вернулся к своим и, не дожидаясь вопросов, пересказал беседу с Петренко.

– А может, ну его, этот Обнинск? – засомневалась Лиза.

– Да ты чо, подруга? – напустился на нее Илья. – Зря ноги били, зря патроны тратили?

– Мы бы все равно их били и тратили, – сказал Андрей. – Но отступать глупо. Заглянем, посмотрим, что в городе. Вдруг там разгадка катастрофы? Если станет очень нехорошо, отступим.

В эту ночь спали все трое, и прошла она на удивление спокойно, только перед самым рассветом поднялась стрельба на одной из сторожевых вышек, а донесшийся лай сообщил о том, что в гости к людям пожаловали «собаки».