Выходило странное – обитатель уцелевшего дома Рика попросту не видел.

Так кто же такой этот паренек, которого они подобрали, спасли от чудовищ на восточной окраине Москвы? И точно ли они его спасли или то «нападение» было инсценировкой, предназначенной для того, чтобы Андрей и его спутники взяли немого «ребенка» с собой?

От вопросов ныла голова, ответы найти было негде. Он развернулся и зашагал следом за спутниками – мимо кресла, на первый этаж, в квартиру номер три.

Здесь обстановка была куда более современной, чем в обиталище Василия Петровича, но какой-то обрывочной – будто помещение использовали не в качестве жилья, а для хранения отдельных предметов интерьера. На кухне стоял огромный современный холодильник, в большой комнате – стеллаж с книгами, а на стене висела «плазма» чуть поменьше бильярдного стола.

Смотреть ее предполагалось, видимо, сидя на полу.

– В холодильнике пусто, – доложила Лиза, едва Андрей переступил порог, – но зато и не протухло ничего, не воняет…

– Да и мы еще не все сожрали, – сказал Илья, брякнув рюкзаком об пол. – Но какой дедуган жуткий, он тут всем, типа, управляет, и если нас грохнуть захочет, то для нас без шансов, чики-пуки – и капец.

– Смотреть на него и то страшно, – девушка повела плечами. – А ты с ним разговаривал!

Последняя фраза, произнесенная обвиняющим тоном, предназначалась Андрею.

– Боюсь, что если бы я начал в него стрелять, то отсюда бы не вышел, – сказал он, наблюдая за Риком.

Мальчишка то и дело оглядывался, поеживался, по всем признакам чувствовал себя неуютно, но страха не показывал. Хозяина дома он не боялся, но словно сидел на сквозняке, мучился от неприятного запаха или ощущал нечто иное, создающее постоянный дискомфорт.

– Ладно, надо поесть, – сказал Андрей. – И я вернусь к Василию Петровичу, он звал побеседовать.

Илья вытаращил глаза и перекосил рожу, изображая величайшую степень отвращения, а Лиза заявила:

– Я с тобой не пойду.

Так что после ужина, на который потратили не так много времени, Андрей отправился на второй этаж один. Автомат брать не стал, а вот «ПМ» в карман сунул – просто на всякий случай, мало ли что хозяину в голову взбредет.

Василий Петрович обнаружился на том же диване – похоже, он даже позы не сменил.

– Ага, пришел! – обрадовался старик. – Давай, рассказывай, что в мире деется, где вы побывали, что видали. А то я-то почти ничего и не вижу, только вокруг дома. И заодно в шахматы сыграем, я их страсть как люблю, а перекинуться-то в последние дни было не с кем…

Возражения Андрея насчет того, что он играть не умеет, не были услышаны, и посреди комнаты объявился маленький столик с доской на нем. Задвигались по белым и черным клеткам фигуры, Василий Петрович принялся сыпать шахматными присказками вроде «пешку отдал – как дочь продал» или «слон да конь – все в огонь».

Ну, а Соловьеву в какой уже раз пришлось рассказывать о путешествии из Нижнего в Москву.

Первую партию хозяин выиграл, вторую – тоже, а вот третья непонятно как свелась к ничьей. К тому времени, как ее закончили, за окнами стемнело, и по щелчку пальцев хозяина дома зажегся свет.

– Для твоих я тоже включил, – пояснил Василий Петрович. – Что, еще партейку?

– Нет, хватит, – Андрей поднялся и подошел к окну: от непривычной нагрузки голова потяжелела, вдобавок давала о себе знать накопившаяся за день усталость, и сильно хотелось спать.

Виднелись груды развалин, роща из дюжины «секвой» на севере, остальное тонуло во мраке.