– И чем же? – спросил Андрей.

– Что-то живое я чувствую… оно вроде бы одновременно со всех сторон…

Порыв ветра примчался с востока, ударил в лицо, и послышался заунывный вой, словно тысячи людей, ставших мертвыми утром пятого мая, неожиданно осознали свою гибель и решили оплакать ее.

Андрей замер, закрутил головой, а Рашид покачнулся, словно ноги отказались ему служить.

– Вот это да… – прошептал он.

Ветер замолк, и вновь стало тихо, так тихо, что впору воткнуть пальцы себе в уши и крутить изо всех сил, чтобы выбить засевшие там пробки. Накатил треск, какой издает лопающийся лед в марте, причем одновременно со всех сторон, и Андрею показалось, что он уловил движение далеко справа, на перекрестке.

– Теперь оно там! – «Колдун» развернулся, вскинул руку. – Но оно слишком… Невероятно!

– Что именно? – Андрей поднял автомат, двинулся к лежащей на боку «Газели» – какое-никакое, а прикрытие.

– Нечто огромное, словно из множества, оно прячется…

Треск нарастал, становился громче, но по-прежнему ничего не было видно, лишь местами над асфальтом поднимались крохотные пылевые вихри. Вздымались, а затем опадали, точно их сминало нечто исполинское, настолько тяжелое, что под ним дрожала проезжая часть проспекта.

– Оно скрыто… оно одно и не одно… – продолжал бормотать замерший на месте Рашид.

– Ты можешь сделать эту штуку видимой?! – крикнул Андрей.

– Попробую. – «Колдун» напрягся, костяной щиток на его лице засветился сначала багровым, затем белым.

Воздух заколыхался, пошел волнами, и словно начала таять невидимая стенка. Метрах в пятидесяти от них проявилось нечто багрово-серое, расплывчатое, высотой до третьего этажа, а шириной во всю дорогу, то есть метров в сорок.

А потом Андрей подумал, что спит, что угодил в чудовищный сон.

Тварь напоминала то ли осьминога, то ли краба с множеством лап, торчали глаза на стебельках, изгибались щупальца с фонарные столбы. И вся она при этом состояла из людей, из трупов с ободранной кожей – они, держась друг за друга, образовывали клешни и конечности, из боков торчали головы, руки и ноги, с обнаженной плоти сочилась бесцветная жидкость.

– Ядреная бомба… – пробормотал Андрей, борясь с тошнотой.

Тварь издала звук, похожий на паровозный гудок, поползла дальше, и треск при этом стал громче.

– Я попробую ее удержать! – крикнул Рашид. – Хоть ненадолго, но остановлю…

Подчинить, взять под контроль такое чудовище, похоже, было не по силам даже «колдуну».

Гигант заколыхался всем телом, похожим на консервную банку, и вновь заревел. Остановился и замахал щупальцами, пытаясь дотянуться до людишек, выбрасывая конечности вперед так, что одно хлестнуло по асфальту в каких-то метрах от Андрея.

Это вывело Соловьева из ступора.

Он принялся стрелять, целясь туда, где у монстра находились глаза. Пули с чавканьем вонзились в месиво из людских тел. Дернул гашетку подствольного гранатомета – граната угодила в гиганта, взорвалась, и в стороны полетели ошметки сырого мяса, брызнула темно-бордовая кровь.

Торопливо перезарядил ПГ-25, тут же швырнул ручную гранату. Опять начал стрелять, потом вытащил из кармана новую обойму.

– Держи ее! Держи! – крикнул Андрей.

Если бы не «колдун», лишивший гиганта подвижности, они оба были бы уже мертвы – судя по тому, что никто до сих пор не сумел убежать от обитателя заброшенного завода, двигается он шустро.

– Держу… – выдавил Рашид.